Таинственное крылатое существо поселилось во дворце фараона и теперь отдает приказы за правителя. Когда-то Алаис была прекраснейшим ангелом небес, теперь стала всесильным злом, жаждущим уничтожить мир. Полководец Таор, вернувшись с войны, замечает, что в стране поселились сверхъестественные силы, на улицах творится волшебство, люди превращаются в монстров. Но опаснее всего ослепительное золотое создание, которое склоняется над троном фараона и нашептывает ему, как управлять своими подданными. Некто незримый сообщает Таору, что он избран для борьбы со злом, но противостоять Алаис невозможно. Юноша отказывается верить, что вся черная магия исходит от нее и постепенно сам подпадает под ее чары. Теперь он целиком во власти красивого демона. Только Алаис не нужна любовь человека. Веками она подчиняет себе смертных царей и ждет, когда из пепелищ древней ангельской битвы восстанет ее темная половина.

Из серии: Дочь зари

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги И имя ему Денница (Натали Якобсон) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Тень во дворце фараона

Годами раньше

Все осталось прежним, и все же что-то изменилось. Таор чувствовал себя так, как будто пришел во дворец фараона впервые в жизни. Говорили, это испытывают все, кто вернулся сюда из дальнего странствия или с поля битвы. Но сейчас дело было не в этом.

Непривычная роскошь слепила и в то же время поражала каким-то удивительным холодом. Такое бывает, когда переступаешь порог пирамиды, где лежит покойник, над которым уже провели ритуал, но смерть еще рядом, она еще никуда не ушла. Ее присутствие можно ощутить, хоть и нельзя увидеть.

Такого он никогда не испытывал на поле боя, хотя там люди замертво падали на каждом шагу, лилась кровь, пресекались жизни. Но там не было ощущения того, что нечто темное стоит рядом и ждет. Нечто уже наблюдает за тобой.

Таор даже оглянулся через плечо. Ощущение чьего-то присутствия рядом было таким реальным. Он не подумал о том, как могут расценить его жест другие собравшиеся. Он никогда не был суеверен. О нем могли пойти слухи, что он повредился головой. Шрам на виске у него действительно остался, хоть и спрятанный под прядями волос. В одной из битв чужая сабля чуть было не рассекла ему голову. Чуть-чуть… но как будто боги вмешались в тот миг.

А потом первая в жизни большая победа должна была оглушить его настолько, чтобы он забыл о том, как близко было то лезвие от его лба. И, пожалуй, стоило не вспоминать об ощущении того, что в тот миг между ним и нападавшим вмешался кто-то третий. Кто-то нематериальный. Боги могли все, но что если это были не они.

Когда в последнее время он думал о богах? Таор не хотел думать о них сейчас. В голову лезли лишь обрывки битвы, гноящиеся раны, отрубленные конечности и стервятники, совершающие пир на останках врагов. Он даже не знал, к кому отнести этих врагов: к хеттам, нубийцам… Египту до сих пор не было известно то племя, с которым его послали на войну. Их нападение на страну оказалось внезапным и непредсказуемым. Ни царские советники, ни пророки, ни жрецы не могли даже предположить, откуда они взялись, но им было несть числа и это будто не были люди вообще. Таор помнил, как рубил их, а они не чувствовали боли. Каждого из них было так же сложно убить, как в других битвах положить десяток врагов. И после каждого убитого их возникало все больше и больше. Их, как будто плодила пустыня. Войска фараона отчаялись, Таор тоже. Сколько они не убивали врагов, а их количество не иссякало. Разведчики не могли установить, сколько их и где их лагерь. Каждый раз они наступали с закатом, а не на рассвете, как это было положено. Таору и его подчиненным приходилось не спать ночами, а с первыми лучами рассвета поле битвы становилось пустым. Однако ночью все повторялось. Каждый новый отряд, наступающий на Таора, становился все более многочисленным. У этих воинов были непробиваемые доспехи, и кожа под ними еще более твердая, чем кирасы, в которые они были облачены. Он рубил направо и налево, как мясник, и уже знал, что ему не победить, но в одночасье все изменилось. Вражеские отряды вдруг перестали прибывать… и это произошло как раз после того, как кто-то невидимый отвел меч от его лба. Кто-то, кто говорил с ним с небес.

– Идолы, твои боги лишь идолы…

Таор поднес руку ко лбу, желая коснуться шрама. Тот голос все еще звучал в его памяти, никому кроме небес не принадлежавший. В роковую минуту юноша не видел ни одно материальное существо, которое могло бы его защитить. Так, может, ему просто показалось?

Во дворце было непривычно мало народа, но все собравшиеся взирали с любопытством, а часто с едва скрываемой завистью. Ведь он вернулся живым и победившим.

Все было задумано иначе. Его, юного и наивного, послали туда, откуда он не должен был прийти обратно. Он стал бы первой жертвой в борьбе с народом, доселе никому неизвестным, и прославившимся своей сверхчеловеческой жестокостью и силой. Поэтому главный военачальник фараона остался во дворце, других не менее почетных главнокомандующих оставили в резерве, а самый младший по званию и наименее родовитый юноша отправился воевать с демонами. Иначе их было не назвать. Хоть они состояли из плоти и крови, но сколько в них было нечеловеческой силы и упорства.

Он испытал к врагам невольное уважение. Ни одного воина взять в плен живым не удалось, но он увел в полон множество стариков и женщин. И он уже знал, о чем попросит фараона. Сегодня был его день. Он имел право обратиться к царю с любой просьбой.

Но на душе у него все равно было трепетно. Исполнит ли фараон такое грандиозное желание, которое назрело у него. И в моральном, и в материальном плане это могло оказаться неисполнимым, но он все равно собирался попытаться. Его просьба чиста. Она исходит от самого сердца. Боги должны дать ему шанс.

– Твои боги идолы…

И опять этот навязчивый голос. Голос с небес, как он привык его называть. Хорошо, что этого голоса, кроме него, никто не слышал. Таор это точно знал. Лежа в военном шатре уже после победы, он многократно спрашивал, слышат ли его подчиненные чьи-то слова, произнесенные как будто из пустоты, но они каждый раз недоуменно качали головой. Как-то раз он спросил об этом старуху, с трудом плетшуюся по дороге, она даже испугалась, приняв юношу за умалишенного. И это даже несмотря на то, что на нем были латы царского полководца.

Хорошо, что этого голоса никто больше не слышит. За слова, произнесенные им, жрецы могли бы покарать человека смертной казнью. Фараон бы с ними согласился. Ведь он тоже бог, земной и смертный бог, как принято почитать в Египте.

Таор чтил законы страны, в которой жил, хоть сейчас и собирался их немного преступить. Против этого небесный голос не возражал, но он начисто оставил юношу, едва тот вошел в церемониальный зал.

Там собрались самые почетные гости, также в небольшом количестве. Казалось, что стражей с алебардами здесь больше, чем мирной знати.

Зал был торжественно украшен. Дорога к трону, где восседал фараон, свободна. Сегодня должны были чествовать его, но Таор не привык к таким почестям. Ему неловко было ехать во дворец в подаренной ему богатой колеснице и тем более неприятно принимать другие царские подарки. Все это казалось каким-то незаслуженным, доставшимся как бы случайно, лишь потому, что у него внезапно появился невидимый небесный покровитель.

Фанфары, лепестки лотосов, усыпавшие дорогу, крики празднующей толпы внизу под окнами… Все, как во сне.

Ты должен помнить, что у тебя здесь много врагов, которые послали тебя на верную смерть, незримо напутствовал его кто-то у входа в зал. Но здесь он был один.

Таор откинул с взмокшего лба угольно-черную прядь волос. Его считали очень красивым и что с того? У него даже до сих пор не было собственного гарема. Средства не позволяли. Так может попросить о том, чтобы фараон позволил ему оставить себе часть завоеванных сокровищ? Нет, нельзя. Он ведь уже решил обратиться к нему с другой просьбой. Прошение может быть только одно.

– Встань! – фараон велел не падать ниц, когда Таор уже опустился на колени. Странно, но обычный церемониал сегодня был нарушен во многом. Это в честь победы? Или при дворе многое изменилось, пока он отсутствовал. Сам фараон тоже изменился. Страшно подумать, но он больше походил на неодушевленное изваяние на троне. Кто-то будто наклонился к нему и шепнул что-то на ухо, но за тронным возвышением сегодня никого не было, даже рабов с опахалами согнали в самый низ.

– Ты славно себя проявил. Великий воитель достоин многого. Я назначаю тебя главным командующим над всеми своими войсками, и над всеми другими командирами.

Таор не ожидал. Слишком много почестей. Слишком много зависти, почти ощутимой волной витающей над залой. Его съедали гневными взглядами. Царедворец, не успевший зачитать указ фараона до его собственных слов, нервно покусывал губы, канцлер явно был недоволен, главный советник старательно отводил глаза. У них с Таором велись давние счеты.

Только тот, на чье место Таора назначали, угрюмо стоял в стороне. Таор нашел его взглядом. Теперь уже бывший военачальник был озабочен чем-то своим, а не речами фараона. Он старательно прятал под одеждой руку. Вначале Таору даже показалась, что она отрублена, как у вора. Но нет, кажется, рука целиком высохла. Странно, такое обычно бывает с рождения. Таор повидал на полях сражений много различных увечий и эпидемий, но такого еще не видел. Руку будто сожгли, но неподвижная кость осталась и гноилась. Если б кому-то пришло в голову мумифицировать одну лишь кисть руки на теле живого человека, то он получил бы такой вот результат. Уджаи было не узнать. Таор помнил его смелым и задиристым, гордо кидавшим вызов прямо в лицо врагов и соперников, а теперь этот затравленный взгляд, покрасневшие глаза… Что же с ним случилось? Что случилось со всеми здесь вообще? Никто не шептался, не сплетничал, никто как будто ни чем не интересовался. Таор ощутил себя чужаком, не посвященным в курс событий. По сути, так оно и было, ведь он отсутствовал очень долго. Но не настолько долго, чтобы люди вдруг стали другими… они вели себя иначе, чем прежде. Те же самые жители Египта, те же самые знатные люди при дворе, не считая множества сановников, которых фараон выбрал не из знати. К их числу относился теперь и он сам. Таор понимал, что должен быть благодарен. В прежние времена ему бы не позволили так прославиться, теперь все изменилось. Но что если эти перемены не к лучшему?

Таор до крови прикусил губу. Вот и настал момент, когда ему следует высказать свою основную просьбу. На него тут же устремились несколько пар выжидающих глаз. Перед этими людьми он давно был в долгу за свое продвижение по службе, но он не хотел сейчас думать о том, что на руку им. Он отплатит им чем-нибудь другим потом, а сейчас он собирался просить не за себя, а за целую провинцию. Теперь побежденные земли стали провинцией Египта, такой богатой и плодородной, что вряд ли хватило бы всего захваченного золота, чтобы ее выкупить. Выгода не имела значения. Он просто хотел, чтобы отпустили всех пленных.

Если б все зависело от него, то он бы уже это сделал, но решать будет не он, а человек, подобный богу, восседающий на троне. Все здесь испытывали невольное уважение перед символами царской власти в его руках, его именем, его уреем. Как решит он, так и будет немедленно сделано.

Рядом с фараоном на троне не было царицы. Ее отсутствие, правда, не бросалось в глаза, потому что кресло из слоновой кости для нее было убрано, как будто ее не ждали совсем. Фараон решил остаться один. Или так только казалось? Кто-то склонялся над ним, кто-то, будто сделанный из мрамора и золота. Вначале Таору не удалось рассмотреть. В глаза словно светило солнце, и было больно зрению… но потом он заметил изящную голову, и то, как над ней взмахнули роскошные черные крылья. Мраморные руки скользили по плечам фараона, как змеи, красивые губы склонялись к его уху, чтобы что-то шепнуть. Казалось, из этих губ сейчас вырвется огонь, а не дыхание. Золотое существо вдруг устремило взгляд прямо на Таора, и, боги, как же оно было красиво.

Фараон ждал его слов, но он забыл, о чем собирался попросить. Губы не двигались. Так, наверное, чувствует себя человек, обращенный в статую: и хочется говорить, а не можешь. И все же он собрался с силами. От него зависит будущее целого народа: обратят их в рабство или отпустят. Он должен быть сильным. Таор заговорил.

– Я не посмел бы ни о чем просить для себя самого, и все же у меня есть одно желание. Пусть кровопролитная война закончится миром, пусть земли, которые опустошены сражением, останутся независимыми, а все пленные получат свободу.

Вот и все, больше нечего сказать. Просьба или наглость? Как к этому отнесется правитель Египта? Сочтет ли фараон, что его полководец слишком многого желает? Оставит ли решение на потом или ответит сейчас? Согласием или отказом?

За других Таор всегда переживал больше, чем за себя. Это отличало его от большинства людей. Говорили, что такое качество когда-нибудь его погубит. Иногда над ним открыто смеялись. Но золотое создание за спинкой трона вдруг посмотрело на него с интересом. Как оно похоже на божество, ожившее и восхищающее. Божество с девичьим телом, темными крыльями и змеящимися прядями цвета золота. Видел ли ее хоть кто-нибудь еще? Таор не смел оторвать взгляд от ее золотых ногтей, скользящих по предплечьям правителя. Она наклонилась к уху фараона и что-то шепнула.

– Пусть будет так, – ответ правителя потряс всех собравшихся. – Пленные получат свободу, а захваченные тобою земли независимость. Никакой дани, ни одного раба… если кто-то захочет остаться на правах гостя, ему это позволял, если кому-то понадобятся средства, чтобы добраться назад на родину, им выделят их из захваченных тобою богатств. Таково твое желание?

Таор смутился. Он не высказал просьбу до конца, потому что постеснялся, а фараон все уже знал. Золотое создание выпрямилось за спинкой трона. На его губах играла лукавая улыбка, руки по-хозяйски лежали на плечах правителя. Оно ли читало мысли собравшихся и передавало их фараону? Кто оно? Вернее, она. Таор видел стройное тело, едва прикрытое украшениями и одеянием, мало напоминающем одежду египтян. А крылья… они были живыми, они двигались, они то взмахивали, то складывались в черный ореол над головой. Они действовали, как две большие руки, абсолютно подвижные и грациозные. Даже крылья птиц не бывают такими. Они были, как два пушистых лоскута тьмы, как отдельное живое существо над божественным телом.

С трудом Таор смог кивнуть на слова фараона.

– У тебя есть еще пожелания?

Второй вопрос фараона уж точно его поразил. Он не смел надеяться на то, что исполнят и первое, а ведь по традициям оно должно было быть единственным.

– Это все, о чем я мечтал – о мире для всех, – язык его почти не слушался.

Вот и все, миг его торжества кончился. Золотое существо смотрело него, казалось, смеясь. Оно ждало, что он пожалеет о том, что растратил свою просьбу впустую. Но он не жалел.

Биография лидера еврейского народа. Каким именем его назвал отец?

Моше бен Амрам (משה רבנו; 2368—2488 гг. /1392—1272 гг. до н.э./) — величайший из пророков.

По материнской линии был правнуком, а по отцовской — праправнуком Яакова (см.).

Его отец Амрам (см.), сын Кеата (см.) и внук Леви (см.) (Шмот 6:16—20), возглавлял мудрецов своего поколения (Сота 12а; Шмот раба 1:13. 1:19). А мать — Йохевед, дочь Леви (Бемидбар 26:59), была наставницей еврейских повитух (Шмот 1:15, Раши и Ибн Эзра; Сота 11б). До Моше в семье родились сестра и брат — Мирьям и Аарон (см.).

По свидетельству кабалистов, Моше стал новым воплощением души Шета (см.), а также праотца Яакова (Седер адорот ).

За несколько лет до его рождения астрологи фараона предсказали, что среди евреев родится мальчик, который в будущем вызволит их из рабства, разрушив при этом весь Египет (Таргум Йонатан, Шмот 1:15; Раши, Шмот 1:16). А в ночь, когда был зачат Моше, фараон увидел тревожный сон. Призванные им толкователи и астрологи объяснили, что будущий избавитель Израиля уже находится в чреве матери. По совету мага Билама фараон повелел бросать в Нил всех новорожденных еврейских мальчиков, — ведь, согласно астрологическим предсказаниям, спаситель евреев должен был пострадать именно от воды (Шмот 1:22; Сота 12б; Сефер аяшар, Шмот ; Шмот раба 1:18, Эц Йосеф ; Оцар ишей аТанах, Моше 3). Следуя приказу фараона, египтяне выслеживали еврейских рожениц, отнимали у них младенцев и топили в Ниле (Сефер аяшар, Шмот ; Шмот раба 1:20; Рамбан, Шмот 1:10).

Седьмого адара 2368 года /1392 г. до н.э./, после шести месяцев беременности, Йохевед родила еще одного сына (Шмот 6:20; Седер олам раба 10; Мегила 13б; Сота 12б; Раши, Шмот 2:3; Седер адорот ). При его рождении дом наполнился ярким сиянием, свидетельствующим о присутствии Шехины (Мегила 14а; Сота 13а; Шмот раба 1:20, 1:22; Зоар 1, 120б). Подобно своему прадеду Яакову, мальчик родился без крайней плоти, как бы «обрезанным» (Шмот раба 1:20; Шохер тов 9).

Амрам назвал новорожденного именем Хавер, образованным от корня חבר (соединять) (Сефер аяшар, Шмот ; Ялкут Шимони, Шмот 166; Седер адорот ). Пророческий смысл этого имени заключался в том, что родившемуся ребенку предстояло «воссоединить» потомков Яакова с их Небесным Отцом (Ваикра раба 1:3). Мать дала ему дополнительное имя — Йекутиэль, означающее «Моя надежда — на Б-га» (Сефер аяшар, Шмот ; Ялкут Шимони, Шмот 166; Седер адорот ). Пророческий смысл этого имени заключался в том, что родившемуся ребенку предстояла вселить надежду на Б-га в сердца евреев, задавленных бедами и страданиями (Ваикра раба 1:3).

В течение трех месяцев младенца прятали дома. Но шестого сивана о нем узнали египтяне, и в тот же день Йохевед положила малыша в корзинку и опустила ее в Нил (Шмот 2:2—3; Сота 12б; Шмот раба 1:24). Она надеялась, что астрологи фараона сразу же доложат ему, что будущий спаситель Израиля уже сброшен в реку, и его больше не станут разыскивать (Шмот раба 1:21).

Корзинку с младенцем подобрала дочь фараона Батья, которая вышла купаться к Нилу. По отсутствию крайней плоти она сразу же поняла, что это еврейский ребенок, но мальчик был столь прекрасен, что она его пожалела и решила спасти (Шмот 2:4—6; Сота 12б; Ибн Эзра, Шмот 2:6). Знатоки сокровенной мудрости поясняют, что Батья была новым воплощением первой женщины Хавы — и на это намекает ее имя בתיה (буквально дочь Б-га). Поэтому-то она и сжалилась над младенцем, который был новым воплощением души ее сына Шета (Седер адорот ).

Младенец заплакал, и Батья передала его одной из своих служанок, у которой было грудное молоко, — но ребенок отказался от груди египтянки. Тогда Мирьям, издали наблюдавшая за маленьким братом, подошла к принцессе и предложила привести свою мать, которая и стала «кормилицей» найденного ребенка (Шмот 2:6—9; Сота 12б; Раши, Шмот 2:6). А вскоре, как и надеялась Йохевед, приказ об истреблении еврейских мальчиков был отменен (Сота 12б; Шмот раба 1:24). В ознаменование этого отец Амрама, Кеат, дал своему внуку еще одно имя — Авигдор, сказав: «Всевышний заделал (гадар ) пробоину в роду моего праотца (ави ) Яакова» (Сефер аяшар, Шмот ; Седер адорот ).

Два года спасенный ребенок провел в родительском доме (Сефер аяшар, Шмот ; Седер адорот ). А затем Йохевед, получавшая все это время плату от Батьи, привела сына во дворец фараона, и Батья дала ему имя «Моше», что означало «вытащенный из воды» (Шмот 2:9—10). А когда Моше вырос и стал великим пророком, Всевышний называл его только тем именем, которое дала ему дочь фараона. И в Торе было увековечено только данное ею имя, — такова великая награда совершающим милосердие (Шмот раба 1:26; Ваикра раба 1:3).

1. Детство во дворце фараона

Дочь фараона растила Моше как сына — с любовью и нежностью. Однажды, когда Моше шел третий год, он сидел на коленях фараона, который целовал и обнимал его. Играя, мальчик снял корону с головы фараона и надел на себя. Присутствовавшие при этом советники фараона всполошились: «Как бы он не оказался тем самым ребенком, о котором мы тебя предупреждали!» — а маг Билам предложил казнить «бунтаря». И тогда один из советников по имени Итро предложил устроить для мальчика испытание: положить перед ним на подносе ярко тлеющие угли и подобные им сверкающие драгоценные камни. Если он возьмет камни, значит, он уже действует сознательно, — и следует казнить его за то, что он претендовал на корону властителя Египта. И хотя он выглядит совсем маленьким, еврейские дети наделены особенным разумом и сообразительностью. А если он возьмет тлеющие угли, значит, он еще неразумное дитя, и не стоит обращать внимание на его шалости. Моше потянулся к драгоценным камням, но высшая сила отвела его руку к углям: он схватил уголек и, потянув его в рот, обжег язык и губы — и с тех пор он стал заикаться (Сефер аяшар, Шмот ; Шмот раба 1:26; Ялкут Шимони, Шмот 166).

Моше рос чрезвычайно быстро: в пятилетнем возрасте он выглядел уже как одиннадцатилетний. А когда он стал юношей, ему начали воздавать почести как одному из принцев, и все египтяне трепетали перед ним (Ялкут Шимони, Шмот 166, 168). Фараон поставил его смотрителем над своим дворцом (Коэлет раба 9:12, Оцар ишей аТанах, Моше 4; Раши, Шмот 2:11).

Но однажды Моше рассказали, что по происхождению он — еврей, и он пожелал увидеть своих соплеменников (Рамбан, Шмот 2:11, 2:23). Моше посетил землю Гошен, где жили потомки Яакова, занятые рабской работой. Его сердце обливалось кровью при виде страданий изнуренных людей, и он старался помочь каждому, подставляя плечо под его ношу (Шмот 2:11; Шмот раба 1:27; Раши, Шмот 2:11). Отвечая на расспросы Моше, евреи рассказали ему, как их постепенно поработили. Ему также поведали, что еще до его рождения фараон повелел по совету мага Билама убивать всех новорожденных еврейских мальчиков. В те же дни Моше узнал, что, когда он был младенцем и, играя, снял корону с головы фараона, Билам посоветовал фараону казнить его. Переполнившись яростью, Моше решил расправиться с Биламом, но того успели предупредить, и он бежал от гнева Моше в глубину африканского континента, в страну Куш (Эфиопию) (Сефер аяшар, Шмот ; Ялкут Шимони, Шмот 168; Седер адорот ).

Потрясенный непосильным трудом рабов в земле Гошен, Моше попросил фараона облегчить их участь, назначив им день отдыха, — чтобы они работали только шесть дней, а на седьмой отдыхали. «Ведь иначе они вымрут от изнеможения, и у тебя не станет рабов. А получив день отдыха, они станут работать гораздо лучше», — объяснил Моше. И к его великой радости фараон выполнил эту просьбу: был выпущен особый указ «от имени фараона и Моше, сына Батьи», — и, по воле Божественного Провидения, день отдыха выпал именно на Субботу (Сефер аяшар, Шмот ; Шмот раба 1:28; Даат зкеним, Шмот 5:4; Седер адорот ).

В 2386 году /1374 г. до н.э./, во время следующего посещения земли Гошен, Моше, которому к тому времени уже исполнилось восемнадцать лет, решил разыскать своих настоящих родителей (Ялкут Шимони, Шмот 166; Сефер аяшар, Шмот ; Седер адорот ). По пути он увидел, как египетский надсмотрщик жестоко избивает еврея (Шмот 2:11). Заметив знатного египтянина, избиваемый вырвался и подбежал к Моше, говоря: «Мой господин! Этот надсмотрщик силой овладел моей женой, а теперь пытается избавиться от меня, забивая меня насмерть!» (Ялкут Шимони, Шмот 166; Сефер аяшар, Шмот ). Моше заступился за своего соплеменника и, решив, что за изнасилование и попытку убийства надсмотрщик подлежит смертной казни, убил его, а труп закопал в песке (Шмот 2:12; Шмот раба 1:28—29; Ялкут Шимони, Шмот 167).

На другой день Моше увидел двух дерущихся евреев (Шмот 2:13). Одного из них он узнал: это был тот самый Датан, которого он спас от рук надсмотрщика (Ялкут Шимони, Шмот 167). Моше попытался их разнять, но Датан со злостью сказал ему: «Кто поставил тебя начальником и судьей над нами? Или ты хочешь убить меня, как убил надсмотрщика?! Мы пойдем и донесем, что ты сделал с тем египтянином. И тебе не стоит полагаться на то, что ты — сын Батьи. Ведь известно, что ты родился в семье евреев, и с тебя спросят за кровь убитого!» (Шмот 2:13—14; Шмот раба 1:30, Эц Йосеф ; Ялкут Шимони, Шмот 167). «Раньше я не мог понять, — с горечью подумал Моше, — чем евреи грешнее всех остальных народов, что их угнетают такой тяжелой работой. Но теперь я вижу, что они достойны своей участи. Как они могут быть избавлены от рабства, если между ними процветают доносительство и злоречие?!» (Шмот раба 1:30; Раши, Шмот 2:14).

А когда Датан и его родственник Авирам, — тот самый, с которым он дрался, — донесли фараону об убийстве надсмотрщика, Моше был приговорен к смерти за государственную измену: ведь он убил египетского чиновника ради спасения раба, принадлежащего к ненавидимому фараоном народу. Моше был схвачен и приведен к месту казни, но ему удалось бежать (Шмот раба 1:31; Танхума, Шмот 10; Ялкут Шимони, Шмот 167; Раши, Шмот 2:15, 18:4).

Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:

ВКонтакте

Из поколения в поколении фараоны строили дворцы по всему Египту. В отличие от храмов, построенных из огромных каменных блоков, которые устояли с течением веков, дворцы в основном стоили из кирпичей из необожженной глины и они не смогли противостоять разрушению.

У фараона.
Фараон живет в огромной резиденции, окруженной высокой стеной с монументальными дверьми: зто сотни дворов, комнат, террас, образующие настоящий лабиринт. Впечатляют залы приемов для официальных церемоний: зал приемов Аменофиса IV в Телль-зл-Амарне насчитывал более 500 колонн! После того, как фараон покидает тронный зал, он направляется в свои апартаменты. Рядом находятся покои царицы, других жен фараона и всех их детей. Настоящая армия слуг занимается их повседневным обслуживанием. В пределах дворцовых стен живут также и ремесленники, отвечающие за содержание здания и мебели.

В царских апартаментах стены и колонные покрыты фресками, изображающими сцены природы. Чтобы было не так жарко, окна закрыты шторами, а слуги помахивают большими веерами из страусовых перьев. Большинство египтян едят сидя на земле на циновках; фараон и его двор имеют стулья, кресла и маленькие столики на одной ножке. Одежда, драгоценности, личные вещи складывают в расписные и украшенные инкрустацией сундуки. В царских апартаментах стены и колонные покрыты фресками, изображающими сцены природы. Чтобы было не так жарко, окна закрыты шторами, а слуги помахивают большими веерами из страусовых перьев. Большинство египтян едят сидя на земле на циновках; фараон и его двор имеют стулья, кресла и маленькие столики на одной ножке. Одежда, драгоценности, личные вещи складывают в расписные и украшенные инкрустацией сундуки.

За столом.
Каждый день на кухнях дворца готовят огромные количества пищи для фараона и его окружения. Так как дерево — редкость, то огонь поддерживается сухим коровьим пометом. Галеты и хлеб составляют основу питания египтян. Потребляют также много овощей, пюре из бобов и ореха нут, лук порей, салат, огурцы. Выбор фруктов ограничен: виноград, инжир, финики. На столе также можно видеть рыбу, которая водится в Ниле: окуней и сомов. Мясо предназначено для самых богатых, которые могут лакомится говядиной на гриле или жареными гусями.

Напитки.
Египтяне любят алкогольные напитки: пальмовую водку, приготовленную с ферментированными финиками, вино и пиво. Пиво пьют неразбавленным, или с небольшим добавлением меда, а вино разводят водой. Но также можно освежиться финиковым или инжирным сиропом. Так как скота много, то очень распространено употребление молока. Все эти жидкости хранят в глиняных кувшинах, запечатанных крышками из глины.

Для освещения дома ночью используют масляные лампы.

Хотя большинству людей, интересующихся историей и культурой Древнего Египта, известно о том, как фараоны планировали свою загробную жизнь, гораздо меньше знакомо в каких условиях они проживали в реальности. Благодаря археологическим исследованиям на территориях Авариса - руин дворца двенадцатой-тринадцатой династий, Малката (Луксор), где находился царский комплекс фараона восемнадцатой династии Аменхотепа III, открытию города Ахетатона фараона-реформатора Эхнатона в Амарне, постепенно воссоздаётся картина дворца фараона.

Окруженный храмами и другими зданиями, дворец фараона Древнего Египта фактически представлял самодостаточный город. Здания и помещения, входившие в дворцовый комплекс, служили разнообразным функциям, от парадного зала к кухне - обширные сады и внутренние дворы, административные офисы, жильё чиновников, библиотека, кухни, многие складские постройки.

Малката, на арабском языке означающее «место, где подняли вещи» (из-за груд щебня и развалин всё ещё засоряющих область), название территории дворца Аменхотепа III, расположенной к югу от погребального храма Рамсеса III Мединет-Абу недалеко от «города ремесленников» в Дейр эль-Медина. Археологическая зона покрывает пространство тридцать тысяч квадратных метров и есть доказательства того, что при жизни Аменхотеп III не дождался окончания строительства. В любом случае, это самый большой дворец фараона Древнего Египта.

Дворец, построенный в четырнадцатом столетии до нашей эры, называли «чертогами Радости», изначально он был известен как «Дворец Ослепительного Атона» (солнечный диск, персонифицировавший изначальный аспект бога Ра, обожествленный сыном Аменхотепа III Эхнатоном).

Апартаменты фараона, расположенные в юго-восточном углу на территории примерно пятьдесят метров на двадцать пять метров, представлявшие коллекцию залов и дворов окружали парадный зал с колоннами. Имелся большой тронный зал и несколько небольших комнат, по всей видимости, бывшие приёмными, административными офисами, складскими помещениями.

Великая царская супруга Тейе (Тия) имела собственный роскошный Южный Дворец, принцесса Сатамон, старшая дочь Аменхотепа III и Тии проживала в Северном Дворце.

В дворцовый комплекс входили элитные виллы для других членов царской семьи и родственников, включая гарем, находившийся на востоке, жилое пространство для детей младших жен и евнухов - смотрящих гаремов, жильё для слуг.

Кроме жилых и бытовых помещений, в комплекс входил большой храм, посвященный Амону. Дворцовая область была связана каналом с большой гаванью, в сегодняшние дни это Биркет Хабу. Гавань объединяла дворец с Нилом, а, следовательно, со всем Египтом.

В гавани находилась золотая барка «Ослепительный Атон», на которой Аменхотеп и Тейе участвовали в государственных и религиозных фестивалях.

Кроме того, на востоке дворца по приказу фараона было выкопано искусственное озеро, куда Аменхотеп и Тейе и другими членами царской семьи мог приплыть на королевской барке.

Для организационной деятельности чиновников, отвечавших за разные области в пределах дворцового комплекса, имелись административные здания, Западные Виллы.

Царские мастерские находились на юге, а поселение ремесленников на севере (в Дейр эль-Медина).

Дорога соединяла дворец с погребальным храмом Аменхотепа, который охраняли Колоссы Мемнона, и «Алтарём Пустыни», Ком аль-Самак, на кирпичной платформе которого фараон участвовал в «празднике хвоста» - Хеб-сед.

Комплекс был в основном выстроен из сырцовых кирпичей, на многих из них отпечатан картуш Аменхотепа. Использования камня весьма ограничено, но при строительстве применяли так же древесину, известняк, песчаник, керамические плитки.

Внешние стены были окрашены белым цветом, интерьер же имел яркие цвета с геометрическими орнаментами, фресками, изображающими птиц и животных. Так потолок в гардеробной комнате Аменхотепа декорирован спиралевидными узорами и стилизованными бычьими головами - красного, синего и желтого цвета. Спальня была расписана защитными символами и стервятниками, священным животным богини Нехбет.

Колонный зал украшали очень натуралистичные фрески на тему Нила с плескающейся рыбой и птицами. Потолок поддерживали красиво вырезанные деревянные колоны, повторявшие форму лилии.

Некоторые залы покрывала цветная плитка с рисунками цветов, виноградной лозы, птиц, рыбы. В других помещениях - иероглифы со значением защиты, здоровья, удачи.

Интерьер наполняла прекрасная мебель и керамические изделия. Известно, что Аменхотеп был очень богат и покровительствовал искусствам.

Хозяйство и культура Древнего Египта возникли на узкой полосе (15 – 20 км) плодородной долины Нила, сжатой Ливийской и Аравийской пустынями.

В плодородной, очень длинной и узкой долине Нила, с обеих сторон окруженной пустыней, развивалась цивилизация, относящаяся к наиболее значительным и своеобразным культурам древнего мира. История Древнего Египта охватывает несколько тысячелетий - с конца V тысячелетия до н. э. до IV в. н. э. За столь значительное время в Древнем Египте было создано огромное количество великолепных построек, скульптур, произведений живописи, декоративно-прикладного искусства. Многие из них остаются непревзойденными образцами высочайшего мастерства и творческого вдохновения.

Во главе государства, объединившего владения Среднего и Нижнего Нила и концу IV тыс. до н. э., стоял царь (впоследствии получивший титул фараона), считавшийся сыном бога Солнца и наследником бога подземного мира Озириса.

Независимо друг от друга племена Нижнего и Верхнего Египта создают основы своеобразной архитектуры. Ее развитие иногда делят на несколько больших временных периодов.

Предполагается, что в доисторический период (до 3200 г. до н. э.) строились укрепленные поселения с жилыми домами из недолговечных материалов и возводились надгробные архитектурные сооружения.

В период Древнего царства , приблизительно в 2700-2200 гг. до н. э., начинается строительство монументальных храмовых сооружений.

В период Среднего царства (2200-1500 гг. до н. э.), когда столицей был город Фивы, появляются полупещерные храмы.

В период Нового царства (1500-1100 гг. до н. э.) создаются выдающиеся храмовые сооружения в Карнаке и Луксоре. В позд

ний период в архитектуру Египта начинают проникать чужеродные элементы.

Временные рамки исторических периодов

• ок. 10000 – 5000 лет до н.э. Первые деревни на берегах Нила; образование 2 – х царств – Верхнего и Нижнего Египта
• ок. 2630 до н.э. Построена 1 – я ступенчатая пирамида
• ок. 2575 до н.э. В эпоху Древнего царства бронза вытесняет медь; строятся пирамиды в Гизе; начинается мумификация умерших
• ок. 2134 до н.э. Междуусобицы губят Древнее царство
• ок. 2040 до н.э. Начало Среднего царства; знать Фив объединяет страну; завоевание Нубии
• ок. 1700 до н.э. Конец Среднего царства
• 1550 до н.э. Начало Нового царства; постоянная армия
• 1400 до н.э. Египет достигает вершины могущества
• 1070 до н.э. Начало упадка
• 332 до н.э. Завоевание Египта Александром Македонским
• 51 до н.э. Начало правления Клеопатры
• 30 до н.э. Египет становится римской провинцией

Основной строительный материал в Египте - камень. Египтяне были мастерами его добычи и обработки. Они высекали высокие стройные каменные глыбы в виде обелисков, которые были символами солнца - великого Ра, а также огромные столбы и колонны высотой с трех- и пятиэтажный дом. Отдельные тщательно отесанные каменные блоки пригонялись друг к другу идеально, насухо, без раствора.

Вес тяжелых балок перекрытия несли стены, пилоны и колонны. Египтяне не использовали сводов, хотя и знали эту конструкцию. На балки укладывали каменные плиты перекрытия. Опоры были самые разнообразные; иногда это монолитные каменные столбы простого квадратного сечения, в других случаях - колонны, состоявшие из базы, ствола и капители. Простые стволы имели квадратное сечение, более сложные представляли собой многогранники и часто изображали связки стеблей папируса. Стволы иногда имели каннелюры (вертикальные желобки).

Для египетской архитектуры была характерна своеобразная форма капителей, изображавших цветок папируса, лотоса или листья пальмы. В отдельных случаях на капители высекали изображение головы богини плодородия Хатор.

Религиозные воззрения древних египтян, в которых смешались почитание местных божеств, культ Озириса и Исиды, а также бога Солнца Амона, заслуживают особого внимания – они определяли общественную и государственную жизнь страны: подавляющее большинство архитектурных памятников Древнего Египта сооружения культового назначения: храмы и погребальные комплексы.

Дворцы Египта

Дворцы фараонов и знати в Древнем Египте строили в основном из глиняных кирпичей, высушенных на солнце. В отличие от храмов, которые строили из камня на века, где поклонялись богам постоянно и во все времена, каждый из фараонов строил себе после вступления на трон новый дворец. Брошенные здания быстро ветшали и разрушались, и поэтому, как правило, от дворцов фараонов не оставалось даже руин. В лучшем случае на месте великолепных дворцов можно найти остатки стен и битую черепицу.

Предполагают, что внешний вид дворца фараона, его фасада повторяли формы архитектуры древних царских гробниц того времени. Гробница считалась домом усопшего в его загробной жизни, логично предположить, что она была похожа на его жилище в этой жизни. Исходя из этого предположения, стена дворца могла быть разделенной уступами с фигурными зубцами поверху. Немногочисленные сохранившиеся изображения дворцов фараонов свидетельствуют, что стены дворца были украшены барельефами и орнаментом.

Дворцовый фасад мы можем увидеть на знаменитой палетте фараона Нармера, на его фоне изображены победы, имя и титул фараона. Из этого изображения мы узнаём, что территория дворца, имеющая форму четырехугольника, была окружена крепостной стеной с башнями. На палетте обозначена и линия фундамента здания. Похожий дворцовый фасад изображен на могильной плите фараона Джета: на прямоугольном поле стены выделяются три высокие башни, украшенные тремя вертикальными чертами-лопатками. Между башнями можно увидеть два углубления, похожие на ворота.

Особенно наглядно о дворцовой архитектуре древних египтян рассказывают нам огромные саркофаги из базальта или известняка. Их резные украшения на каждой из четырех сторон изображают фасады царского дворца.

Реконструкция дворца

Реконструкция дворца

Реконструкция дворца

Роскошь во дворце фараона

Дворец фараона

дворец фараона

Храмы Египта

Храм Тота в Луксоре – исторический памятник Египта.

Святыня была построена в 1925-1895 годах до нашей эры. Основной строительный материал – камень.

Древнеегипетский Тот был богом мудрости и образования, поэтому у подножия храма были установлены огромные его статуи.

Во время раскопок у основания храма было также найдено 4 бронзовых сундучка, высота которых - 20,5 сантиметров, ширина - 45 сантиметров, длина - 28,5 сантиметров. В них было много серебряных шариков, по большей части смятых, золотые цепи и изложницы, лазурит - необработанный или в виде цилиндрических печатей.

Руины храма Оcириса

Храм находится в легендарной Долине Царей. К сожалению, от некогда великого храма остались лишь руины, но они буквально пропитаны историей Древнего Египта. Построен он был довольно давно и является исторической ценностью. Строил его фараон Сети I, который правил в промежутке с 1294г. До 1279 г. до нашей эры.

Само строение очень сложное по своей конструкции и имеет очень большое количество помещений. Сети I не закончил строительство храма, эту сложную задачу завершал его сын Рамсес II. Конструкция по своей структуре достаточно сложная, но интересная. Имелось два зала, каждый из них украшало множество колонн. В первом зале их было 24, а во втором - 36. Второй же, зал был самым таинственным: из него были проделаны проходы к семи святилищам. Каждое святилище было посвящено одному из семи богов (Осирис, Исид, Хорус, Амон, Ра-Хорахти, Птах и Ра). В конце обожествлялся сам Сети I. В часовнях находились статуя бога, священная ладья и ложная дверь. Через эту дверь проникал дух божества.

За самим храмом расположено здание, называемое Осирейон. На его стенах можно увидеть выбитые тексты из "Некрономикона" - египетской «Книги мертвых». Территорию Храма Осириса до сих пор изучают ученые и ведут на ней раскопки.

Храм Меренптаха

Заупокойный храм Мернептаха расположен в Долине Царей и практически разрушен. Когда-то здесь находился целый комплекс, продуманный до мелочей, сейчас же остались лишь статуи.

Ранее в первый двор сооружения вели ворота, открывающие вид на колоннады – по шесть колонн с каждой стороны. Левая сторона двора комплекса являлась фасадом кирпичного дворца царя. А гигантская Стела Израиля, когда-то стоявшая перед вторым пилоном, была построена в честь Меренптаха, указывая на его военную доблесть.

За данным пилоном следовал второй двор, в котором был обнаружен бюст Мернептаха от рухнувшей статуи. Из двора вел проход в залы. Храм завершался 3 святилищами с помещениями для жертвоприношений и священных предметов. Когда-то весь храмовый комплекс был отделан изразцами и золотом, его окружала огромная кирпичная стена, однако в настоящее время от былых построек практически ничего не осталось.

Храм Монту

Храм Монту - египетский храм, посвященный богу войны Монту.

Данная святыня была построена во времена Старого царства. Храм располагался в древнем городе Медамуде. Этот город был раскопан в 1925 году французским археологом Фернандо Биссоном де ла Роком. Во время раскопок были обнаружены многочисленные конструкции, а также храм.

До нашего времени сохранились лишь колонны и фрагменты стен. Храм был построен из кирпича и камня. Структура храма следующая: платформа, трибуны, канал, дромос, главные ворота, портик, зал и святилище. Был также двор для живого священного быка. Бога Монту ассоциировали с бушующим быком, поэтому бык был почитаемым животным. Также самого Монту изображали с головой быка. Подобная статуя и фигурки быков были найдены во время раскопок храма.

Храм Исиды в Филах

Знаменитое святилище Исиды , существовавшее вплоть до исчезновения древнеегипетской цивилизации, находится на острове Филе, неподалеку от Асуана. Исида (Изида, Isis) - одна из величайших богинь древности, ставшая образцом для понимания египетского идеала женственности и материнства. Она почиталась как сестра и супруга Осириса, мать Гора, а, соответственно, и египетских царей, которые исконно считались земными воплощениями Осириса. Культ Исиды и связанные с ним мистерии приобрели значительное распространение в греко-римском мире, сравнимое с христианством.

Сейчас храм Исиды находится на острове Агилика. При сооружении Асуанского водохранилища в 1960 году ЮНЕСКО выступило с инициативой о переносе храма вверх по течению Нила. Храм был разрезан, разобран, а после каменные блоки были перевезены и вновь собраны на острове Агилика, расположенном в 500 метрах вверх по течению. Все это было обставлено такой широкой PR-деятельностью, типа: русские своими плотинами и водохранилищами уничтожают природу и памятники древней культуры, а мы, просвещенный западный мир, спасаем храмы от затопления. Только умалчивалось, что основной ущерб этот храм получил после возведения английской плотины в начале века, а Асуанская плотина, построенная при помощи CCCР, в свою очередь, стала объектом важного социального значения и поддержания энергетического баланса в регионе, без которого современная египетская экономика просто не существовала бы.