Ректор РИИ о новых специальностях, иностранных преподавателях Болгарской исламской академии и дискуссиях со своими оппонентами

На днях в Болгаре прошло заседание Совета по исламскому образованию. На нем состоялась презентация исламской академии, о которой ходило довольно много разговоров. Председатель СИО, ректор Российского исламского института и замглавы ДУМ РТ Рафик Мухаметшин в интервью корреспонденту «Реального времени» рассказал о том, какие вопросы обсуждались за закрытыми дверями и почему на совещание не пустили бывшего заммуфтия Рустама Батрова. Кроме того, он поведал о новых формах обучения в своем институте и дал ответ критикам, которые упрекают муфтият в «средневековых» методах обучения.

«Это подготовка в первую очередь именно мусульманской интеллигенции»

Рафик Мухаметшевич, как закончился учебный год в Российском исламском институте и какие планы на сезон 2017/2018?

Учебный год закончился, и мы в этом году выпустили довольно много специалистов: всего - около 180 человек, из них очников - порядка 60. В этом году впервые группа из 20 человек окончила по дистанционной форме (теология), в том числе из Казахстана 15 человек. Не могу сказать, что на следующий год планы принципиально меняются: и направления, и условия приема остаются все те же. Каких-либо изменений нет, просто на следующий год мы хотим открыть магистратуру по экономике (у нас уже есть магистратура по лингвистике и теологии). Хотим подать документы на магистратуру по журналистике. Этих направлений, я думаю, достаточно, чтобы качественно поддерживать образование в исламском вузе на соответствующем уровне.

У меня есть желание открыть еще юридическое направление, чтобы готовить специалистов по исламскому праву. Тогда бы институт приобрел некую завершенность в реализации наших концептуальных представлений: экономисты, юристы, журналисты, лингвисты арабского языка, теологи. И это подготовка в первую очередь именно мусульманской интеллигенции. Но это не в ущерб подготовке религиозных деятелей. В этом вуз чем-то схож с джадидской формой обучения.

- В отличие от нынешних медресе...

Да, и это принципиальное отличие, потому что мы даем дипломы государственного образца. Люди, получая такой документ, уже изначально имеют возможность найти свое место в обществе, поскольку светское общество нуждается в специалистах с исламским образованием с государственным дипломом. Какие бы у человека с религиозным дипломом не были глубокие знания, государство не может использовать его в полную силу, поскольку оно будет требовать диплом о высшем образовании. В этом случае РИИ дает исламские знания, которые подкреплены государственными дипломами.

«Учебный год закончился, и мы в этом году выпустили довольно много специалистов: всего - около 180 человек, из них очников - порядка 60». Фото kazanriu.ru

«Контингент абитуриентов пока не на должном профессиональном уровне»

- В каких учреждениях работают ваши выпускники?

Где-то 50 процентов теологов все-таки работают имамами, также преподавателями в медресе и вузах, учатся в магистратуре и аспирантуре. Лингвисты работают в школах, переводчиками. Экономисты в основном в религиозной сфере - во многих структурах Духовного управления мусульман Республики Татарстан. Много экономистов обучалось по заочной форме. Среди них много предпринимателей, которые заняты в экономической деятельности. Журналистов мы пока два года выпускаем, не могу сказать, что журналистика у нас на профессионально высоком уровне, не потому что мы плохо готовим, а потому что контингент абитуриентов пока не на должном профессиональном уровне. Но на первом-втором курсах у нас пошли хорошие ребята, которые обнадеживают. Я думаю, им будет легче трудоустроиться.

- На практику их не отправляете в структуры «Татмедиа» (например, «Татар-информ») или в другие издания?

На практику отправляем в разные структуры, в том числе и в «Татар-информ». В «Реальное время», наверное, тоже можно. Почему бы нет?

Вы сказали про дистанционное обучение, которое прошли казахи. Расскажите поподробнее, как осуществляется такая форма обучения?

Дистанционное обучение - очень продвинутая форма. Не каждый вуз его может реализовать. Дистанционное обучение выгодно отличается от заочной системы тем, что предполагает наличие аудио- и видеолекций - они все должны быть выставлены на сайте обучения. То есть предоставляя образовательные услуги по дистанционной форме, мы должны полный курс лекций представить в аудио- и видеоформе. Каждый обучающийся имеет определенный код доступа к этому сегменту образования. Вывешиваются объявления, когда у них курсовые, иные работы, когда консультируются со своим преподавателем, когда смогут слушать онлайн-лекции (в это время они могут задавать вопросы) или в записи. Все это интересно и наиболее эффективно, в отличие от заочной формы, когда студенты приезжают только два раза в год и за месяц пытаются все наверстать.

- И как они сдают экзамен?

Все дистанционно. Им выставляется задание, им ставятся курсовые, их научный руководитель смотрит, курсовые принимает и возвращает - все это делается в дистанционной форме. Экзамен они сдают в виде тестов. Мы их несколько раз приглашаем, и в Казахстан наши преподаватели сами выезжали. Сюда они приезжали, защищали дипломы. Первый выпуск состоялся.

- Сколько абитуриентов у вас ожидается? И сколько человек вы примете?

Мы объявляем довольно большой прием. На религиозный факультет (в Казанский исламский университет) принимаем по дневной форме обучения не менее 50 ребят. У нас есть и женская группа, но мы сознательно ограничивали прием желающих девушек, может быть, их было бы и больше (15 человек). На теологию мы тоже объявили 50 человек, но реально столько не набирается. Журналистов мы, как и в прошлом году, набираем 15 человек. Лингвистов мы набираем одну группу - 25 человек. Экономистов - 15. По всем направлениям - от 15 до 25 человек.

- Сколько будет стоить обучение в исламском институте?

По религиозному направлению (теология) мы обучаем бесплатно. А по другим направлениям, которые мы только начинаем (например, журналистику), чтобы было привлекательно, деньги не берем. И на очном у нас платно только одно направление - экономисты, и то чисто символически берем 20 тысяч рублей в год. У заочников, вечерников мы тоже берем плату - в пределах 15-20 тысяч. Цен, как в государственных вузах, у нас нет.

Мы, в принципе, планировали, что в Болгарской академии будет обучаться 75-80 человек за три года: по 15 магистров, по 10 докторов каждый год

«Из кавказских республик хотя бы по несколько человек мы примем, хотя желающих там будет намного больше»

В пятницу в Болгаре заседание Совета по исламскому образованию (СИО), в котором обсуждались вопросы Болгарской исламской академии (БИА). Есть ли среди ваших выпускников желающие поступить туда?

Да, мы вот открыли летний лагерь. В Болгарскую исламскую академию прием будет проходить, как и планировали. Я уже где-то в СМИ читал, что БИА, дескать, хочет заниматься массовым обучением. На самом деле, нет. В концепции академии изначально мы заложили, что это будет самая завершающая стадия высшего образования, поэтому, естественно, мы не можем магистров и докторов выпускать массово - сотнями человек.

- Как вы говорили ранее, «штучный товар»?

Да, мы, в принципе, планировали, что в Болгарской академии будет обучаться 75-80 человек за три года: по 15 магистров, по 10 докторов каждый год. Хотя мест, конечно, там много - на 250 человек. Предполагается, что там будут проходить различные семинары, курсы повышения квалификации. Туда будут приезжать богословы с мировым именем. Естественно, мы будем приглашать слушателей-студентов, преподавателей медресе и российских вузов. Поэтому там мест предусмотрено на 250 человек, хотя основной контингент - 75 человек. В этом году в академии мы этим числом и ограничимся. Тем более начинать рекламу пока тоже невозможно, поскольку еще не получили лицензию, ее получим только в середине июля. И тогда уже можно будет начинать масштабную рекламу, но это уже довольно поздно. Тем не менее нас уже знают.

Мы имеем список из 50 человек - и это еще без Северного Кавказа. Есть уже предварительные договоренности с вузами северного Кавказа. Они готовы прислать своих абитуриентов. Из кавказских республик хотя бы по несколько человек мы примем, хотя желающих там будет намного больше. Здесь какой-то баланс нарушать тоже не будем. Но я думаю, что будет в этом году запланировано 25-30 человек. Если будет какой-то конкурс - два-три человека на место, то у нас будет какая-то возможность выбрать. Эту задачу мы, скорее всего, выполним.

- Вы также ранее говорили, что могут быть и иностранные студенты из стран ближнего зарубежья.

В этом году мы со странами СНГ не вели переговоров. Думаю, желающих там тоже будет предостаточно, надо будет как-то ограничивать. Но в первую очередь БИА мы должны нацеливать на подготовку для Центральной России, поскольку геополитически роль Центральной России наиболее важна. Поэтому мы должны готовить специалистов в первую очередь для Центральной России, где сообщество поликонфессиональное, живут представители разных народностей. Здесь потребность в профессиональных богословах более чем ощутима, этот фактор тоже надо будет иметь в виду. Поэтому в этом году мы ограничимся только Россией, включая и Северный Кавказ, поскольку БИА изначально планировалась как федеральный проект.

У нас в списке около 15 преподавателей зарубежных стран, но основную работу будут вести три-четыре зарубежных преподавателя

«Критики говорят, дескать, классическое исламское образование - некое застывшее средневековье»

- В какой форме будут проходить вступительные экзамены?

В форме собеседования. Мы собрали летнюю школу, где мы проводим анкетирование. На выходе ситуация с абитуриентами будет ясна. Начальные экзамены, может быть, будут не в такой жесткой форме, но они пройдут собеседование по основам исламского права, вероучения, арабскому языку.

- Кто входит в состав комиссии?

Поскольку у БИА еще нет лицензии, поэтому состав комиссии до конца не утвержден. Там, скорее всего, будет профессор Ас-Саиди (по арабскому языку). Но в основном будут преподаватели РИИ. В принципе, мы контингент зарубежных преподавателей тоже определили. У нас в списке около 15 преподавателей зарубежных стран, но основную работу будут вести три-четыре зарубежных преподавателя. Их имена уже известны, с ними пока контракты не заключили.

- Из каких они стран?

Двое - профессура из «Аль-Азхара» (Египет, - прим. ред. ). Один очень известный специалист из Сирии, с ним пока ведем переговоры. Если он согласится, это будет очень высокий уровень.

- Случаем не Аль-Буты-младший?

Нет, Аль-Буты слишком загружен.

Мы стандарт по магистратуре уже приняли, учредители его утвердили. В СИО вопросы проработали. Озабоченность среди светских вузов была и есть, но во всех наших встречах я всегда напоминаю: надо четко определиться в направлениях исламских и исламоведческих. Есть исламоведение, есть исламская теология, есть классическое исламское образование. К сожалению, наши светские партнеры хотят все смешать и получить очень красивую конфетку: «Ах, почему здесь нет этого предмета вместо другого», дескать, эти светские знания им обязательно пригодятся. Возможно, пригодятся. Но мы нуждаемся в богословах, получивших фундаментальное исламское образование. Поэтому и в стандарте мы стремились к достижению целостного представления современного исламского образования. Тем более мы говорим, что академия должна быть конкурентоспособной. А как она может быть конкурентоспособной, если мы представим сугубо российский светско-богословский стандарт с совершенно непонятным набором различных предметов? Кем он будет - выпускник БИА? Красиво говорящая голова, вскользь упоминающая исламскую проблематику, или вдумчивый богослов? Мусульманская молодежь сегодня нуждается именно в авторитетных богословах.

Мы часто козыряем тем, что у нас, у татар, было много реформаторов. Это действительно правда. Но какие функции они выполняли? Насколько значимо было их влияние на мусульманское сообщество? Реформаторы никогда не были большинством: это небольшая интеллектуальная группа людей, которые выполняли функцию интеллектуальных раздражителей. Они поднимали актуальные для мусульманского сообщества проблемы и, по сути дела, заставляли общество их обсуждать и прийти к какому-либо решению. Реформаторство - это не сущность самого ислама у татар, а проявление серьезного интеллектуального пласта в татарском богословии.

Критики говорят, дескать, классическое исламское образование - некое застывшее средневековье, которое не просто тянет назад, а идеологически опасно, поскольку, дескать, где-то смыкается с самыми радикальными течениями современности. Но в данном случае есть два момента. В исламском образовании необходимо стремиться к цельности и фундаментальности. Здесь очень опасно увлекаться современными образовательными технологиями и модными предметами в ущерб содержательной части. Современный богослов блестяще должен знать классическое исламское наследие без купюр, как иногда сегодня пытаются их обучать. Якобы какие-то разделы классических трудов устарели, их можно пропускать и необязательно знать. Но мы исламское образование должны строить на принципах углубленного изучения всего исламского наследия через современное его осмысление. Второй момент, который мы очень часто упускаем, связан с ответом на вопрос, где реформаторы получили образование? Как правило, в классических, а не в новометодных медресе. Не получив полноценного исламского образования, они вряд ли смогли бы стать реформаторами. Муса Бигиев стал тем, кем мы его знаем, благодаря классическому исламскому образованию. Если бы у него не было классических исламских знаний, он бы стал сектантом, но он стал известным богословом именно благодаря глубоким знаниям, полученным в кадимистском медресе в Бухаре. В любом исламском учебном заведении надо стремиться дать классическое фундаментальное образование.

В исламском образовании необходимо стремиться к цельности и фундаментальности. Здесь очень опасно увлекаться современными образовательными технологиями и модными предметами в ущерб содержательной части

Кандидатуры ректоров: Бустанов, Ас-Саиди и Исхаков

- Приходилось слышать, что с открытием БИА опоздали на 10- 20 лет. Объясняют это тем, что такие специалисты нужны сейчас, и открывать надо было в 90-е. И плоды БИА мы увидим только через десяток лет.

Не думаю, что мы так сильно опоздали. Ну кого бы принимали? Какие магистры и доктора 20 лет назад? Там первые медресе появились. В 90-е годы считался алимом (ученым, - прим. ред. ) человек, который знал арабский язык. И неслучайно приехавшие из зарубежных стран, изучившие арабский на каких-то курсах, считались крупными богословами. Мы постепенно от этого ушли: на уровне бакалавриата готовим неплохие кадры. Наши выпускники-бакалавры РИИ достаточно легко поступают на магистратуру в любое исламское учебное заведение: «Аль-Азхар», «Аль-Карауин» (Марокко, - прим. ред. ) и т. д. Мы уровень определенный поддерживаем, сегодня мы его достигли в России. И можно говорить, что нам нужна академия, когда наших выпускников соответствующего уровня надо обучать у себя в России, раньше мы их отправляли. Мы не сильно опоздали: ну 5 лет назад можно было открывать, но не 20. Мы делаем очень вовремя. Болгарская академия будет требовать нормальных абитуриентов: исламские вузы будут их готовить.

Вы как-то мне говорили, что обучение в академии будет бесплатным и вы определитесь с размером стипендии. Какой будет стипендия?

Пока не знаю. Зависит от бюджета. Бюджет тоже формируется. На начало учебного года мы точно определимся.

Наши читатели, посмотрев фото БИА, обратили внимание, что надписи, в основном на татарском, на некоторых табличках сделаны с ошибками. Будут ли они исправлены?

Конечно.

Среди потенциальных ректоров обсуждались имена Альфрида Бустанова и шейха Абдраззака Ас-Саиди. Последний, говорят, даже получает российское гражданство…

Хотели ускорить. Может быть, получит…

- …Почему остановились на фигуре Камиля Исхакова в качестве ректора?

Вы же в «Реальном времени» писали, как он открещивается, что не хочет. обсуждался тоже: он хороший исламовед. Когда возникла его кандидатура в качестве ректора, мы этот вопрос с ним обсуждали. Ему исламоведение ближе. И во время заседания СИО наши светские коллеги тоже говорили, что выпускники академии должны иметь возможность получать дипломы государственного образца по каким-то направлениям (исламская теология, классическое исламоведение). Альфрид больше видел академию как центр российского исламоведения. Но цели БИА немного другие. Альфрид, наверное, понял, что здесь предстоит большая работа и не в том направлении, в каком он работает. И он отказался от этой работы.

Изначально мы говорили, что одной из задач Болгарской исламской академии является возрождение отечественной богословской школы. Эта задача была поставлена президентом России в 2013 году. А поручать это иностранным ученым в принципе невозможно. Поэтому кандидатуру Ас-Саиди особо серьезно не обсуждали. Я не представляю, чтобы сюда приехал иностранный ректор, начал обсуждать учебные планы, утверждать их в Министерстве образования и науки РФ. Более того, для нашего общества неприемлемо или нежелательно даже присутствие рядовых иностранных преподавателей. Сразу многие вспоминают влияние зарубежных преподавателей на подготовку наших молодых в 1990–е годы. Проблема, действительно, есть. Но пока не хватает своих преподавателей. Первые годы работы БИА зарубежных преподавателей будет достаточно много, пока мы не выпустим своих магистров и докторов. А что делать? Наши образовательные программы должны соответствовать международным исламским. С другой стороны, они должны соответствовать российским реалиям. Ни один из зарубежных специалистов не сможет объяснить татарскую специфику.

Я как-то проговорился, что там не будет кафедры татарского языка, преподавание будет на русском и арабском языках. И народ уже начал возмущаться: «Как? В Булгарах не будет татарского?». Я считаю, что для татарских студентов БИА татарский язык должен быть инструментом работы с дореволюционными источниками. Во время подбора абитуриентов надо отдать предпочтение тем, кто владеет татарским языком. Именно через изучение своего духовного наследия мы должны возрождать нашу богословскую школу. У нас российское богословское наследие практически не изучено. Поэтому в БИА есть что изучать.

Вы же в «Реальном времени» писали, как Камиль Исхаков открещивается от должности ректора...

Как вы будете работать с кавказскими ребятами, если будете изучать татарские источники, акцент будет смещен в сторону ханафитского мазхаба?

Богословское наследие российских мусульман, честно говоря, на 90 процентов состоит из трудов татарских ученых. До начала XX века у нас все было написано на арабском языке. Для всех будет интересно изучать их труды. Думаю, и на Кавказе тоже есть кого изучать, может быть, не в таких масштабах. Кавказцам, думаю, будет интересно изучать, например, труды Марджани. Потом необходимо изучать не только татарское наследие, но и классическое. Например, Абу Ханифа. Или Мансура Аль-Матуриди: у нас его труды пока не переведены, хотя мы часто говорим о матуридийской акыде.

«Вопрос не в том, что чьи-то идеи никому не нужны, а где их можно озвучить и реализовать»

- Почему Рустама Батрова не пустили в Болгар на совещание, хотя он просился туда?

Он хотел присутствовать в качестве эксперта. Но мы проводили расширенное заседание совета по исламскому образованию и присутствие посторонних экспертов не было предусмотрено.

- Что в кулуарах обсуждали?

Ничего кулуарно мы не обсуждали. Был разговор о принятом новом стандарте. Был просто профессиональный разговор, поэтому решили без журналистов провести вторую часть. Мне говорят: «Почему стандарты не обсуждаются широкой общественностью?». Ну никакой стандарт широкая публика не обсуждает, это должны обсуждать профессионалы. Например, прописать компетенции - здесь нужен профессиональный взгляд. Какой предмет обучать на каком курсе? Журналист в данном случае будет просто сидеть и скучать.

- Как я понимаю, Рустам хазрат начал все с того, что мазхаб Абу Ханифы - это не ханафитский мазхаб…

Вопрос этот принципиальный. Нельзя сказать, что это игра слов. В моем представлении понятие «ханафитский мазхаб» более точное. Роль и заслуга Абу Ханифы огромнейшая для своего времени, он был первым из муджтахидов, кто формировал этот мазхаб. Он дал инструментарий, выработал методологию. Абу Ханифа заставлял своих учеников работать на опережение. Он создавал различные ситуативные обсуждения вопроса. А другой основоположник мазхаба имам Малик придерживался иных принципов: в Коране, хадисах искал ответы на конкретные вопросы, он работал только по источникам. А имам Шафии использовал инструментарий Абу Ханифы и конкретику имама Малика.

Понятие «Мазхаб Абу Ханифы» сужает смысл этого мазхаба и сводит его только выработанной Абк Ханифой методологии и концептуальным подходам. Но мазхаб для обычного мусульманина -не просто методология, а реальный инструмент для выполнения своих религиозных обязанностей. Он в своем мазхабе должен найти ответы на все вопросы, касающиеся обрядовой стороны ислама. Именно ученики Абу Ханифы, в первую очередь Абу Юсуф, Шайбани, эту методологию, инструментарий наполнили конкретным содержанием. Это величайшие ученики, которые ничего не нарушали в учении Абу Ханифы. Именно они завершили процесс становления учения Абу Ханифы как полноценного мазхаба.

- Имя Батрова всплыло и после увольнения Арслана Садриева в Совете муфтиев России. Считается, что они оба являются учениками Тауфика Ибрагима. Что это за личность - Тауфик Ибрагим?

Тауфика Ибрагима я знаю как минимум лет 30. Мы познакомились через блестящего ученого Артура Владимировича Сагадеева - одного из лучших в советское время специалистов по арабо-мусульманской философии. Он, кстати, и в Казани работал. Артур Владимирович Татарстан очень любил, приезжал, мы общались. Когда я в 1983 году защищал кандидатскую диссертацию по Галимджану Ибрагимову, он у меня был оппонентом. В принципе, Тауфик Ибрагим является учеником Сагадеева. Тауфик Ибрагим приехал из Сирии, он здесь учился, обосновался, женился. У Тауфика есть хорошая докторская диссертация, посвященная арабо-мусульманской философии. Он блестящий специалист в этом направлении. Он очень порядочный человек. Да, его взгляды с реформаторским налетом. В научной среде его очень высоко ценят. Ему как специалисту по арабо-мусульманской философии в России равных найти невозможно. Разве что Андрей Смирнов, директор Института философии РАН. Для российского исламоведческого и философского сообщества он фигура очень заметная.

Для рядовых мусульман, которые составляют основу мусульманской уммы, важно освоить именно незыблемые основы нашей веры. Если у религиозного деятеля иные представления, то он должен понимать, что он своими неординарными идеями и подходами вносит в мусульманскую умму смуту

В данном случае вопрос немного в другом. Они (Батров и Садриев, - прим. ред. ) считают себя его учениками. Ученик - это человек, который не просто прослушал лекции, а прошел научную школу своего учителя. Тауфик Ибрагим всегда позиционировал себя как философ, изучающий арабо-мусульманскую философию. Его заслуга в науке значима. Но он никогда не стремился быть идеологом в мусульманской умме. То, что является благом в одной сфере - в науке, может ли быть благом в другой области? Его идеи, которые в области исламского богословия являются интересными, но одновременно не бесспорными, правильно ли автоматически перенести на практическую плоскость мусульманской уммы? Вот смысл вопроса в этом и заключается. Религиозный деятель, представляющий ту или иную структуру в первую очередь должен придерживаться общепринятых в мусульманской умме принципов и норм. Для рядовых мусульман, которые составляют основу мусульманской уммы, важно освоить именно незыблемые основы нашей веры. Если у религиозного деятеля иные представления, то он должен понимать, что он своими неординарными идеями и подходами вносит в мусульманскую умму смуту. Вопрос не в том, что его идеи никому не нужны, а где их можно озвучить и реализовать.

420049, Приволжский федеральный округ, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Газовая, 19

Тел. приемная: +7 (843 ) 277-55-36

Время работы: Пн. — Пт.: 9:00 — 17:00

Мухаметшин Рафик Мухаметшович — Доктор политических наук (2001 ), профессор (2006 ), ректор Российского исламского института (с 2006), Председатель Cовета по исламскому образованию России (с 2012 г.), заместитель Председателя Духовного управления мусульман Республики Татарстан по образованию и науке (с 2014 года), действительный член (академик) Академии наук Республики Татарстан (2016 ).

Р. М. Мухаметшин как ученый-исламовед широко известен научной общественности России и зарубежом. Спектр его научных интересов обширен: история татарской общественной мысли, исламоведение и политические процессы в России и современном мире. Он автор около 120 научных трудов, включая 10 монографий.

В научных исследованиях 1970-90-х гг. Р. М. Мухаметшиным проанализированы различные аспекты татарской общественной мысли, особенности развития духовной культуры и роли религиозного фактора в этих процессах.

Начиная с середины 90-х годов исследовательские интересы Р. М. Мухаметшина сосредоточиваются в области исламоведения. Его поиски в этом направлении отражены в монографиях « Татары и ислам в ХХ веке — (Казань, 2003) и « Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана» (Казань, 2005), которые получили высокую оценку в академическом сообществе. Р. М. Мухаметшин — член авторских коллективов ряда международных изданий. В 1997 году под его редакцией вышел сборник «L ’islam de Russie» (Paris , 1997), в 2002 году Р. М. Мухаметшин участвовал в написании монографии «Islam Post-soviet Russia. Public and privat faces». (London and New York).

Р. М. Мухаметшин участник международных научных конференций в Японии, США, Турции, Германии, Великобритании, Франции, Финляндии и практически во всех мусульманских странах.

Под руководством Р. М. Мухаметшина защищены 24 кандидатских диссертаций.

Лауреат Государственной премии Республики Татарстан в области науки и техники (2005 ), награжден Государственной медалью Республики Татарстан « За доблестный труд» (2015 ).

Ректор РИИ о наборе в Болгарскую академию, Рустаме Батрове и Арслане Садриеве, а также роли джадидизма для татарского общества

Кого должна готовить Болгарская исламская академия — консерваторов или реформаторов? Почему джадидизм — это не татарский ислам? Зачем имаму татарский язык? На самые острые вопросы читателей «БИЗНЕС Online» ответил ректор Российского исламского института Рафик Мухаметшин в ходе интернет-конференции.

Рафик Мухаметшин: «Я уже устал утверждать: если хотите воспитать новых Бигиевых, дайте им возможность получать полноценное богословское образование, в том числе и в Болгарской академии» Фото: Елена Селезнева

«ЛУЧШЕ БЫТЬ КОНСЕРВАТОРОМ, ЧЕМ КАКИМ-ТО РЕФОРМАТОРОМ»

— Рафик Мухаметшович, в своем материале блогер Рустам Батыр назвал вас «трубадуром исламских консерваторов». За что? Этот вопрос задает и наш читатель: « Читаю в БО блог Рустама Батыра — интересно. А это действительно так — исламоведение родилось как колониальная наука? И з а что Батыр назвал вас « трубадуром исламских консерваторов? Неужели и в наши дни это так важно — садака, закят, намаз? Главное — Бог в душе... Извините, если своими вопросами нечаянно оскорбил ваши религиозные чувства. А вы действительно глубоко верующий? Мне кажется, что среди советских людей нашего поколения мало истинно верующих — уж больно активно в нас атеизм воспитывали». (Юрьев А.Н., пенсионер)

— Давайте по порядку. Во-первых, «трубадур исламских консерваторов» — это вообще-то из серии легкомысленной публицистики. Но раз это прозвище пытаются мне приклеить, то постараюсь ответить. В принципе, в исламском мире можно говорить о наличии различных богословских и идеологических течений, в том числе и консервативного направления. Но российское исламское богословие переживает еще только период становления, поэтому пока четко определить какие-либо течения в мусульманской умме России сегодня довольно сложно. Поэтому, я, скорее всего, трубадур каких-то мифических российских консерваторов. Но Батров это «высокое» звание мне присвоил в связи с моей позицией по поводу концептуальных основ создания и функционирования Болгарской академии.

Я будущее Болгарской академии вижу в первую очередь как вуза, возрождающего традиции российского исламского образования. В исламском образовании действительно превалируют фундаментальные, веками формировавшиеся принципы передачи знания. В этом плане эта система правда консервативна. Значит, и я как защитник этой системы — консерватор. В этом все сходится. Кстати, в этой системе лучше быть консерватором, чем каким-то реформатором. Не потому что мне нравится или не нравится реформаторство, а потому что реформаторство само является продуктом традиционного исламского образования. Поэтому я уже устал утверждать: если хотите воспитать новых Бигиевых, дайте им возможность получать полноценное богословское образование, в том числе и в Болгарской академии.

Во-вторых, мне не совсем понятно такое негативное отношение Батрова к исламоведению. Исламоведение сегодня является одной из ведущих отраслей востоковедения. В течение многих веков это направление формировалось как отрасль академической и фундаментальной науки. Действительно, оно возникло как отрасль знания в разгар колониальных войн в качестве источника получения информации об исламе и мусульманских странах. Исламоведение и в последующие века существовало в различных ипостасях. Например, в России было и академическое, и миссионерское исламоведение. Сегодня эта отрасль знания успешно развивается в крупнейших вузах мира и России. Но у Батрова неприязнь к исламоведению возникла в связи с тем, что он почему-то решил, что его назвали исламоведом, дескать этим принизили его статус мусульманского богослова. Но лично я как-то говорил ему о том, что он использует научный инструментарий исламоведения, но при этом называет себя богословом. Я считаю, что это неприемлемо, поскольку любая наука должна опираться на свои основные постулаты. Я об этом ему говорил в связи с тем, что он уж очень легкомысленно и довольно критически начал писать об основных источниках ислама. Я ему напомнил, что светские отрасли знания, в том числе и исламоведение, могут это себе позволить. Но если мусульмане сами же будут ставить под сомнение достоверность основных источников ислама, что это будет? Реформаторство, модернизм, сектантство? Вот вопрос в этом и заключается.

— Читатель спрашивает: действительно ли вы глубоко верующий человек?

— Быть ректором исламского института и при этом быть неверующим —большего греха выдумать сложно! Конечно, я верующий человек.

— На каком этапе жизни вы стали верующим? В советское время практически все мы были атеистами...

— Наше поколение, рожденное в 50 - 70-е годы XX века, все-таки успело получить воспитание людей, которые были носителями традиционных религиозных ценностей. Моя бабушка читала пятикратный намаз, мама была верующей, всегда ходила в платке. Дух дореволюционных религиозных традиций теряется именно на нашем поколении. Мы, к сожалению, первое поколение, полностью воспитанное в духе атеистической идеологии. Кстати, большевики после революции не трогали религию 10 лет, и только в 1927 году начинается последовательная атеистическая пропаганда, и традиции ислама сумели свести на нет, по сути дела, только к 1950-м годам.

— Многие вспомнили, чему бабушка учила, и стали верующими, как и вы. А дальше-то какое поколение станет верующим?

— Не повезло внукам моего и последующего поколения, поскольку их бабушки и дедушки в большинстве формировались как носители атеистической идеологии. Но новое поколение уже формируется в иных условиях, поэтому возрождать исламские традиции и на уровне семьи будет намного легче.

«Я будущее Болгарской академии вижу в первую очередь как вуза, возрождающего традиции российского исламского образования» Фото: Максим Тимофеев

«РЕЛИГИЯ НЕ ЗАСТАВЛЯЕТ ЧЕЛОВЕКА ЖИТЬ С ОГЛЯДКОЙ НАЗАД»

— Многие ученые и видные люди остаются атеистами, считая религию каким-то Средневековьем. А вы как считаете, быть верующим — это оглядываться назад или смотреть вперед?

— Быть верующим — это значит иметь соответствующую мировоззренческую установку. Это нормально. Религия не заставляет человека жить с оглядкой назад. Безусловно, религия в виде основополагающих догматических принципов четко определяет некоторые границы мировоззренческих установок. Но она ни в коем случае не делает человека каким-то отсталым или ограниченным. Существует в сознании обывателя какое-то неверное убеждение о том, что, дескать, наука давно уже ответила на все ключевые проблемы мироздания. Но это не так. Где однозначные ответы на проблемы происхождения мира, человека и т. д.? Их нет. Поэтому верующий человек может спорить с любым ученым по многим проблемам мироздания на равных.

Я в Академии наук РТ более 10 лет читал предмет «Философия и история науки» для аспирантов. Не могу сказать, что в последние десятилетия наука повернулась лицом к религии, но в методологии науки появились такие направления, которые оставляют место для совершенно разных подходов. Есть понятие точки бифуркации, когда в познании объекта науки могут появиться совершенно новые моменты. Почему? Мне как верующему человеку все ясно, откуда появляется вмешательство извне. И вообще, сегодня верующими себя считают около 70 - 80 процентов населения. А где «благотворное» влияние научно-технического прогресса?

— Откуда такие данные?

— Социологи постоянно проводят опросы. Эти показатели являются довольно стабильными.

— А практикующих верующих сколько?

— В 2001 году в Татарстане было около 4 процентов, сейчас, может быть, примерно 12 - 15 процентов.

Фото: Игорь Дубских

«С САДРИЕВЫМ ПОЛУЧИЛАСЬ ВОТ ТАКАЯ ИСТОРИЯ...»

— Все эти «страсти» вокруг Арслана Садриева — элементарная борьба за власть и влияние?! Печально... Чьи «уши» вы видите в этой истории с его якобы увольнением? Что вообще сегодня творится в умме России? (Ильгизар З.)

— Может быть, и элемент борьбы за власть в Подмосковье в этой истории и присутствует. Честно говоря, этого я не знаю и особо и не хотел углубляться. Но в этой истории есть моменты, которые выходят за пределы конкретного региона. Это роль и место религиозного деятеля в той или иной религиозной организации. Любая религиозная организация функционирует на основе своих уставов, где четко прописаны, помимо организационных моментов, и богословско-правовые принципы деятельности самой организации и имамов, которые служат в этой организации. Если в уставе написано, что организация придерживается ханафитского мазхаба, как имам этой организации может проповедовать иные богословские традиции или придать этому мазхабу свой «просвещенный» подход? Нет, он этого не может делать. Он, если уставные положения своей организации его не устраивают, должен выйти из нее и найти свое место в другой организации, заниматься наукой или, в конце концов, писать блоги.

С Садриевым получилась вот такая история. Централизованная организация, где он служил, решила, что его позиция противоречит ее уставным принципам, и поэтому было принято это решение или, по крайней мере, об этом было объявлено. По сути дела, если решение ДУМ РФ было бы оформлено соответствующим образом как решение совета улемов, я думаю, разговоров вокруг этой истории было бы намного меньше. Я уверен, что минбар мечети не самая удачная трибуна для пропаганды реформаторских идей. Почему? В мечети и вообще от имама ждут объяснения общепринятых норм ислама. А реформаторские идеи всегда требуют критического их осмысления. Поэтому надо быть честным перед собой и перед уммой и свои не совсем вписывающиеся в общепринятые нормы ислама идеи надо озвучивать не как имам, а как иной представитель уммы, если они, конечно, тебя не вывели за пределы уммы.

«РАЗГОВОРЫ О ДЖАДИДИЗМЕ ОПЯТЬ ПРИОБРЕЛИ АКТУАЛЬНОСТЬ»

— Почему вы предлагаете не абсолютизировать и не идеализировать «джадидизм»? Вы так резко о нем высказались: «Заколебали джадидизмом». Чем он вас не устраивает ? (Ильнур Ахметшин)

— О джадидизме я свое видение озвучивал уже неоднократно. В связи с открытием Болгарской академии разговоры о джадидизме опять приобрели определенную актуальность: дескать, у нас свой ислам, свой джадидизм, мы впереди планеты всей, и поэтому в БИА только свой ислам необходимо культивировать. Джадидизм является блестящим проектом татарского общества середины XIX века. Он был нацелен на создание для татарской, позднее и для всей тюркской молодежи, новых возможностей для получения не только религиозного, но и светского образования.

Благодаря джадидстским учебным заведениям мы получили блестящую плеяду мусульманской интеллигенции, не только богословов, а именно интеллигенции. Благодаря джадидизму татарское общество к началу XX века сумело создать целую сеть средств массовой информации, мусульманскую фракцию в Государственной Думе, партию «Иттифак аль-муслимин» и т. д. Поэтому у меня нет причин для неприятия джадидизма. Наоборот. Но я о другом. В научном сообществе есть некая абсолютизация роли и места джадидизма в жизни татарского общества, возведение его в разряд сущности татарского ислама. Такой подход совершенно неприемлем. Джадидизм сыграл огромную роль в расширении интеллектуальных границ татарского общества, но он не ставил задачу формирования какого-то особого татарского ислама. Поэтому БИА сегодня не ставит целью создание на ее базе джадидстского учебного заведения в классическом его понимании. Для перспективы БИА более интересны иные, не менее блестящие, традиции исламского образования России — как традиционная система исламского образования, где давали фундаментальные богословские знания.

— Как считаете, могут ли в современном обществе и государстве эффективно сосуществовать демократия и традиционный ислам? (Тимур Шарипов)

— Вопрос на самом деле непростой, потому что под демократией, как правило, мы представляем ценности, формировавшиеся в Европе. Западноевропейские демократические ценности формировались только с учетом особенностей самой Европы, поэтому их автоматически перенести в мусульманский Восток невозможно и не нужно. К сожалению, Запад, спекулируя якобы отсутствием демократических ценностей у мусульман, решает свои стратегические задачи ослабления мусульманского Востока. Ирак, Афганистан, Ливия, сейчас еще и Сирия — наглядный тому пример. Поэтому демократия европейского разлива стала разменной монетой для решения больших политических проблем. Исламская цивилизация имеет свое лицо, поэтому европоцентризм, который превалирует практически во всех гуманитарных науках с его представлением демократии, не совсем удачная форма для осмысления сущности исламских ценностей.

— Недавно в России официально признали теологию отраслью знаний. Почему это так важно сегодня, какой практический смысл? (Дамир Мустафин)

— Во всем мире теология как отрасль знания признана, ее преподают во многих университетах. Мусульманское сообщество у нас в стране также нуждается в научном осмыслении многих проблем теологии. Поэтому признание теологии как особой отрасли знания открывает для нас новые возможности в формировании своих высокопрофессиональных кадров в лице кандидатов и докторов теологии.

— Что изменится на практике после признания теологии? Кафедры появятся?

— Теологию как предмет уже давно признали в России, и соответствующие кафедры или факультеты есть практически в 80 вузах страны. Мы в РИИ тоже готовим бакалавров и магистров исламской теологии. Последнее решение было связано с тем, чтобы признать теологию научной дисциплиной с открытием диссертационных советов. И первый совет уже функционирует на базе трех вузов: МГУ, Свято-Тихоновского православного института и Высшей школы экономики. Осенью свой собственный диссертационный совет планирует создать МГУ, и я, скорее всего, войду в состав этого совета.

«Я ПРИЧАСТЕН К ПОДГОТОВКЕ ГРОЗНЕНСКОЙ ФЕТВЫ»

— В прошлом году ДУМ Чечни инициировало принятие грозненской фетвы, к которой присоединился председатель ДУМ РТ Камиль Самигуллин. А председатель ДУМ РФ Равиль Гайнутдин был принципиально не согласен с трактовками грозненской фетвы и принял альтернативную фетву о сектах. Исходя из какой фетвы будет построена учебная программа Болгарской академии? Чьи подходы вам ближе — Самигуллина или Гайнутдина? (Альмира)

— Я причастен к подготовке Грозненской фетвы. Она не возникла на ровном месте. После долгих лет исламского возрождения мусульманская умма реально стала перед проблемой более четкого определения своих богословских ориентиров, чем прежде. Тем более результатом исламского возрождения стало и проникновение и распространение на территории России различных течений и религиозных направлений. Как должна мусульманская умма определить свое отношение ко всему спектру учений и течений? Принцип «мы все мусульмане, давайте жить дружно» превратился не более чем ни к чему не обязывающий призыв. Вот и Грозненская фетва поставила эту задачу — определить границы истинного ислама для российских мусульман.

— Чем фетва Равиля Гайнутдина отличается от грозненской?

— Грозненская фетва была задумана как документ сугубо для внутреннего употребления. Она учитывает многовековые религиозные традиции российских мусульман. Но ее появление в мусульманском мире, особенно в странах Персидского залива, вызвало очень сильное раздражение. Это было обусловлено тем, что особенности ислама в этом регионе не были учтены. Например, как относиться к ваххабизму? Для российских мусульман он как идеология и как богословское учение неприемлем. А для ряда стран он является государственной идеологией. На этой почве возникли разногласия по поводу определения содержания истинного ислама. А фетва ДУМ РФ нивелирует эти богословские разногласия и в принципе сводит к призыву: мусульмане, давайте жить дружно!

— Какая фетва будет положена в основу учебной программы Болгарской академии?

— Главная цель Болгарской академии — это возрождение отечественной богословской школы, а она формировалась и развивалась на базе двух мазхабов — ханафитского и шафиитского, поэтому академия должна будет в первую очередь создавать условия для глубокого и разностороннего изучения этих мазхабов и матуридитской, и ашаритской акыды. Но Болгарская академия предполагает реализацию магистерских и докторских программ, поэтому особое внимание в ней следует обращать и на историко-сопоставительный анализ различных мазхабов.

— Прочитал в БО новость о создании новой структуры — всероссийского союза мусульманских улемов — Болгарского совета улемов. Каковы его функции, кто в него войдет? (Ильхам)

— Когда готовилась концепция Болгарской исламской академии, создание совета улемов тоже обсуждалось. Совет улемов предполагается как один из важнейших инструментов воссоздания отечественной богословской школы. Его основной задачей должно быть выявление, обсуждение и принятие богословских решений по ключевым и актуальным проблемам мусульманской уммы России. Почему именно в Болгаре? Потому что обсуждаемые советом улемов проблемы должны найти свое место в образовательных программах БИА, поскольку студенты должны иметь четкие представления и правильные ответы на те богословские вызовы, которые имеют российскую специфику.

— Кто войдет во всероссийский совет улемов?

— Принципы формирования и работы совета пока обсуждаются, но в него войдут известные богословы с хорошим знанием арабского языка. В данном случае речь не идет о «свадебных генералах».

«БОЛГАРСКАЯ АКАДЕМИЯ ДОЛЖНА РАБОТАТЬ НЕ ТОЛЬКО НА СТУДЕНТОВ»

— 2 сентября Болгарская исламская академия начнет свою деятельность. Кто будет преподавать? Где можно ознакомиться с учебной программой? Кто принимал участие в ее разработке? В чем ее особенность? (Нурислам Яхин)

— В России действует совет по исламскому образованию, в который входят 10 исламских вузов и порядка 25 медресе, то есть практически все ведущие исламские учебные заведения среднего и высшего звена. За последние годы мы разработали и приняли общероссийские стандарты исламского образования — среднего профессионального образования для медресе, бакалавриата высшего исламского образования по религии. Недавно приняли стандарт магистерской программы.

— Исламские учебные заведения Кавказа тоже работают по этому стандарту?

— Все! Эти вопросы мы в первую очередь обсуждали с кавказскими регионами, они очень заинтересованы в этом. Разногласий у нас было больше с вузами Центральной России, чем с Кавказом.

Стандарт магистерской программы разработали специально под Болгарскую академию. Предметы тоже определены, и под них расписано, кого из зарубежных преподавателей мы можем пригласить. Часть предметов будут вести российские преподаватели. Это в первую очередь светский блок: основы российского законодательства, история богословской мысли, политическая мысль в исламе, социология религии, история религии и др.

— Есть пофамильный список преподавателей, которые дали согласие?

— Зарубежных преподавателей есть. Скорее всего, три-четыре преподавателя будут работать на постоянной основе, а человек 15 будут приезжать читать определенные курсы в качестве визит-профессоров. Мы приглашаем очень известных богословов, которые на целый год вряд ли смогут приехать.

— Набор студентов уже идет?

— Идут собеседование с потенциальными студентами.

— Где можно ознакомиться с программой обучения, она на сайте опубликована?

— БИА скоро получит лицензию на образовательную деятельность и опубликует все документы на своем сайте.

— Ваш прогноз: каким будет конкурс первого набора в академию? Сколько всего человек будет принято? (Дания)

— В России уже есть ряд исламских вузов, и нет необходимости их копировать, поэтому изначально концептуально планировалось, что Болгарская академия — это более высокий уровень подготовки специалистов — магистратура и докторантура, и это будет «штучный товар». Если в этом году мы примем человек 30, то это будет нормально. Планировали за три года принять около 100 человек: каждый год по 15 - 20 магистров, 10 докторов. Хотя Болгарская академия по площади рассчитана человек на 250. Но мы считаем, что на лекции известных зарубежных богословов надо приглашать преподавателей и старшекурсников из других российских исламских вузов, районных мухтасибов и конференции там можно проводить. Болгарская академия должна работать не только на студентов.

«Запустить новый вуз, найти финансирование — это не каждый может делать. Поэтому такой опытный руководитель, как Исхаков, — это вполне логично» Фото: Максим Тимофеев

«ИСХАКОВ — ЭТО ВПОЛНЕ ЛОГИЧНО»

— Насколько я понимаю, вы курировали многие вопросы, связанные со становлением Болгарской исламской академией, а сегодня, похоже, всем там заправляет и. о. ректора Камиль Исхаков. Как вы с ним делите функции и полномочия? Он, конечно, хороший организатор, но ведь не исламский ученый! (Айдар)

— Появление такого опытного администратора для того, чтобы запустить Болгарскую академию, мне кажется, очень важно. Ректор — это в первую очередь эффективный менеджер, администратор, организатор учебного процесса. Запустить новый вуз, найти финансирование — это не каждый может делать, поэтому такой опытный руководитель, как Исхаков, — это вполне логично. Помимо организации учебного процесса, там еще большое количество иных вопросов.

— Как вы с ним функции делите?

— В Болгарской академии я никакой должности не занимаю. Команда РИИ подготовила проекты практически всех образовательных программ, организовала их обсуждение на совете по исламскому образованию. И это вполне естественно, поскольку у БИА пока нет своих ресурсов для решения этих задач.

— Изначально говорили, что ректором будет обязательно гражданин России, но ведь можно, наверное, кому-то из зарубежных ученых дать гражданство? Футболистам дают...

— Основная задача Болгарской академии — это не просто подготовка высокообразованных богословов, но и возрождение отечественной богословской школы. Ни один араб, каким бы высоким профессионалом он ни был, эту функцию выполнять вряд ли сможет, потому что нужно знать нашу историю, менталитет и т. д.

— Почему вы сами не хотите стать ректором Болгарской исламской академии? У вас 10-летний опыт ректорства вузом, вы разбираетесь в татарской богословской мысли, кому как не вам быть во главе академии? А на посту ректора РИУ оставить можно кого-то иного из своих коллег. (Айнур Муратов)

— Этот вопрос обсуждался, но я в ответ говорю: то звено, которое я возглавляю, Российский исламский институт, с богословской, политической точки зрения не менее значимое, чем БИА, потому что именно на уровне медресе и вузов формируются богословские представления, мировоззренческие установки молодого человека. Кого мы выпустим (я имею в виду не только уровень знаний, но и богословские представления выпускника), те и пойдут в БИА. А там на первое место выходит получение углубленных знаний. Поэтому кого будут поставлять вузы — ханафита, шафиита, ваххабита, сектанта и т. д., — от этого будет зависеть богословское лицо БИА. Если на уровне РИИ и других вузов будут слабые выпускники, то смысл БИА практически сведется на нет. Поэтому от уровня подготовки в российских вузах, в том числе и РИИ, зависит, по сути дела, судьба и имидж БИА.

— Почему бы не сделать проректором БИА Рустама Батрова? Вот он критикует на начальном этапе академию, ну так давайте позволим ему сделать так, чтобы устранить то, что он критикует в будущей академии. (Ленар Миникаев)

— Для организации работы такой принципиально новой для России структуры, как БИА, критики недостаточно. Надо иметь концептуальное видение перспектив развития БИА. Иначе можно самому стать трубадуром исламских реформаторов, околоисламских зазывал, сектантов и т. д.

«Ректор — это в первую очередь эффективный менеджер, администратор, организатор учебного процесса» Фото: Ирина Ерохина

«СТАТЬ ДОКТОРОМ БОГОСЛОВИЯ — ЭТО ОЧЕНЬ ДОЛГИЙ ПУТЬ»

— Сколько в России докторов исламских наук?

— Два или три, но татар среди них нет. Стать доктором богословия — это очень долгий путь в исламском мире.

— Кто будет финансировать Болгарскую академию — зарплаты, стипендии, содержание зданий, ЖКХ? (Хайруллин)

— Это религиозное учебное заведение, поэтому не бюджетные деньги будут, а из каких-нибудь фондов. По этой причине сейчас формируется очень солидный попечительский совет, куда войдут богатые и влиятельные люди России.

— Например, Алишер Усманов?

— С ним тоже ведут переговоры. Если все, с кем идут переговоры, дадут согласие, то бюджет академии будет формировать легче.

— Какие вопросы становления Болгарской академии сегодня пока буксуют, вызывают тревогу? (Борис)

— Все вопросы вызывают тревогу, потому что это принципиально новое начинание, в России аналога нет. Мы изучали всевозможные варианты организации учебного процесса у нас и за рубежом. Например, в Санкт-Петербургском европейском университете нет кафедр, лекции читают приглашенные профессора. Скорее всего, первый год БИА тоже через институт приглашенных профессоров будет работать, без кафедр. Не так просто все...

— Здание возвести гораздо быстрее и проще оказалось, чем построить академию...

— Это так. Но работа с абитуриентами идет, с ними проведены две летние школы, поэтому 1 сентября студенты и преподаватели в академии уже будут. А занятия начнутся 2 сентября.

— Выпускники РИИ будут поступать в академию?

— Каким образом отбор будет происходить — через экзамен?

— Собеседование будет. Во время летнего лагеря проводили мониторинг, анкетирование — выясняли уровень знаний, и уже будет видно, кого принять.

— Труды Мусы Бигиева в академии изучаться будут? Батров и Садриев ратуют за это...

— Одним из эффективных методов возрождения отечественной богословской школы, безусловно, будет глубокое исследование нашего богословского наследия, в том числе и трудов Мусы Бигиева. Опять возвращаясь к моему консерватизму, я могу сказать, что именно я был инициатором издания серии «Антология татарской богословской мысли». Мы уже издали более 10 томов этой серии. Пока все труды татарских реформаторов, в том числе и четыре тома трудов Мусы Бигиева. Так что по содержанию этой антологии я далеко не консерватор. БИА, безусловно, должна стать научной лабораторией выявления, исследования и печатания нашего богословского наследия.

«ТРУДОУСТРОИТЬ В РЕЛИГИОЗНОЙ СФЕРЕ НЕСЛОЖНО — СПРОС ЕСТЬ»

— 45 процентов выпускников РИИ не работают по специальности . Объясните почему. (Ренат Тимершин)

— 45 процентов — это неплохо! Даже в советское время, когда было распределение выпускников, показатели трудоустройства по специальности были не такие уж высокие. Проблема трудоустройства выпускника у нас, как и любого вуза, зависит от многих факторов: стабильная зарплата, социальный пакет, жилье и перспективы профессионального роста. По этим параметрам мы, к сожалению, уступаем любому светскому вузу, так что эти проценты не такие уж низкие. Выпуск у нас небольшой, поэтому мы каждого своего выпускника знаем, работаем персонально.

— И сколько у вас ежегодно выпускников?

— В этом году вместе с заочниками было 180 выпускников, из них религиозное отделение окончили 60 человек, очно — 15 человек. Несколько человек мы отправляем учиться в Марокко, кто-то поступит в Болгарскую академию, часть пойдет работать имамами. Трудоустроить в религиозной сфере несложно — спрос есть. У нас учатся из 45 регионов России и к нам практически ежедневно обращаются с просьбой направить имамов.

— РИИ объявил набор студентов на следующий учебный год. Ожидаются ли какие-либо изменения в учебном плане — новые дисциплины, новые кафедры и т. п.? (Алмаз Хакимов)

— Мы в прошлом году ввели новый учебный план по религиозному направлению, и оно сегодня соответствует требованиям зарубежных исламских учебных заведений. На первом курсе студенты должны овладеть арабским языком как инструментом обучения, а со второго — слушать лекции на арабском. Вот в этом направлении мы идем.

— Когда планируете начать подготовку специалистов в области исламских финансов? Необходимо ли будет знание арабского языка для изучения этого курса? (Ильфат)

— Подготовка специалистов по экономике у нас уже давно ведется — по направлению «мировая экономика», а специализация — «исламская экономика», и мы выдаем диплом государственного образца. В этом году мы открываем магистратуру. Есть у нас центр исламской экономики и финансов, имеем совместные образовательные программы с Исламским банком развития. Наши выпускники уже учатся в Малайзии — отправляем туда, чтобы они получили магистерские и докторские звания. Что касается языка, то для подготовки экономистов рабочим языком является английский. Но знание арабского языка тоже не помешает — тогда специалист будет очень высокого класса.

— Будет ли в РИИ и других учебных заведениях республики религиозной направленности преподаваться востребованные в наше время знания — программирование, информационная безопасность, маркетинг, управление проектами, работа с социальными сетями — хотя бы в форме мастер-классов? Или учебные заведения видят в себе источник только консервативных знаний — теологии, религиозных основ и подобному? (Айнур Нигматуллин, Уфа)

«Мусульманская молодежь, как никто другой, должна быть продвинутой. С одной стороны, она является носителем традиционных исламских ценностей» Фото: Максим Тимофеев

— Все эти предметы в нашем вузе представлены, поскольку мы тоже прекрасно понимаем, что мусульманская молодежь, как никто другой, должна быть продвинутой. С одной стороны, она является носителем традиционных исламских ценностей. С другой стороны, чтобы их приняли в современном светском обществе, они должны быть продвинутыми более, чем другие, иначе найти свою нишу и реализовать себя как профессионала будет очень сложно. Из наших студентов мы хотим лепить продвинутых консерваторов.

— РИИ собирается в будущем сотрудничать с другими учебными заведениями, в том числе зарубежными? (Радмил)

— С зарубежными вузами мы очень активно сотрудничаем. Работали с турецкими учебными заведениями, заключили договор с египетским университетом аль-Азхар — они согласились признавать наш бакалавриат, теперь будем добиваться, чтобы признали магистратуру, в том числе и Болгарской академии. Наша задача не просто своих студентов куда-то отправлять, а направлять в те вузы, где их примут в магистратуру с нашим бакалавриатом. В этом году наши выпускники поедут в магистратуру в Малайзию, Марокко, Иорданию. Мы гордимся тем, что они справляются с такой задачей.

— Будут ли проводиться краткосрочные курсы по отдельным предметам и вводиться онлайн-образование, как в современных мировых университетах? (Радмил)

— По теологии у нас есть система дистанционного обучения, в этом году был первый выпуск, в том числе и около 20 человек из Казахстана. Это очень эффективная система обучения. Может быть, по исламской теологии она у нас самая лучшая в России.

— Сколько стоит дистанционное обучение?

— Чисто символически — 20 тысяч рублей в год. Мы работаем практически по себестоимости.

«Имам, не знающий татарского языка, не только в Татарстане, но в Центральной России совершенно не востребован» Фото: Елена Селезнева

«БЕЗ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА ИМАМА НЕ БЕРУТ НА РАБОТУ»

— Почему среди студентов РИИ одни таджики и узбеки, особенно среди учащихся на заучивании Корана? (Анонимно)

— Это устаревшая информация. Во-первых, из этих стран мы принимаем только по направлению государства или религиозных организаций, во-вторых, прием абитуриентов из зарубежных стран сегодня составляет всего 7 процентов, а на религиозном отделении их практически вообще нет.

— Планирует ли РИУ делать программы по изучению татарского языка? (Данил)

— Два года назад мы в РИИ открыли кафедру татарского языка, подготовили учебники с религиозной спецификой. Но освоение татарского языка идет очень сложно даже у самих татар, потому что у тех, кто идет в исламское учебное заведение, мотивация другая — они идут изучать арабский язык. Но мы пытаемся донести до наших студентов, что знание татарского языка, помимо всего, делает их конкурентоспособным на рынке труда. Имам, не знающий татарского языка, не только в Татарстане, но в Центральной России совершенно не востребован. Без татарского языка имама не берут на работу.

— Как вы относитесь к трудам Гаяза Исхаки? (Айдар)

— Гаяз Исхаки — это классик татарской литературы начала ХХ века, поэтому я с глубоким уважением отношусь к нему и, кстати, прочитал все его основные произведения. Но для меня как читателя более интересен ранний Галимджан Ибрагимов, который в татарскую литературу привнес дух романтизма. Кстати, Ибрагимов в поэзии отдал предпочтение не Тукаю, а Дердменду. Я в чем-то с ним согласен. Поэзия Дердменда своей философской глубиной завораживает. Но Тукай — это поэтическая душа татарской нации.

— Будет ли ваш институт заводить собственное онлайн-СМИ и вести новости о жизни университета, о новых программах и т. д.? (Ильдар)

— По требованию Рособрнадзора каждый вуз должен иметь свой сайт, и к нему очень высокие требования. На сайте должны быть представлены все документы, расписание, новости и прочее. Если у вуза нет сайта, то у него даже могут отозвать лицензию на образовательную деятельность. Сайт есть и у Российского исламского института (kazanriu.ru), и у Казанского исламского университета (), где мы публикуем все новости. Сегодня есть все возможности, чтобы найти интересную для себя информацию.

— Рафик Мухаметшович, спасибо за интересный разговор!

Мухаметшин Рафик Мухаметшович родился 19 февраля 1955 года в городе Бурнаке Балтасинского района РТ. Окончил исторический факультет КГУ (1977). Доктор политических наук (2001). Профессор (2006). Автор 120 научных трудов, 6 монографий. Член двух докторских диссертационных советов по истории, политологии и социологии, член экспертного совета при совете по делам религий при кабинете министров РТ, академик Академии наук РТ.

1977 - 1984 — младший научный сотрудник Института языка, литературы и истории им. Ибрагимова АН СССР.
1992 - 1995 — старший сотрудник Института языка, литературы и истории им. Ибрагимова.
1996 - 2006 — заведующий отделом научно-методической работы Института Татарской энциклопедии АН РТ.
С 2001 — заведующий отделом общественной мысли и исламоведения Института истории АН РТ.
С 2006 — ректор Российского исламского университета.
С сентября 2010 — директор государственного бюджетного учреждения «Центр исламоведческих исследований».
С мая 2012 — председатель совета по исламскому образованию.

МУХАМЕТШИН Рафик Мухаметшович - Ректор Российского исламского института

• В 1977 году закончил исторический факультет Казанского государственного университета.
• С 1977 года по 1984 год - младший научный сотрудник Института языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Академии наук СССР.
• С 1992 года по 1995 год - старший сотрудник Института языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова.
• С 1996 года по 2006 год - заведующий отделом научно-методической работы Института Татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан.
• С 2001 года - заведующий отделом общественной мысли и исламоведения Института истории Академии наук Республики Татарстан.
• С декабря 2006 года и по настоящее время - ректор Российского исламского университета.

Научная деятельность

Основные направления научной деятельности Рафика Мухаметшина сосредоточены в области исламоведения. Р. М. Мухаметшин как ученый-исламовед широко известен научной общественности Республики Татарстан и России. Спектр его научных интересов обширен: история татарской общественной мысли, исламоведение и политические процессы в России и современном мире. Он автор около 120 научных трудов, включая 6 монографий общим объемом более 100 п.л.

Под руководством Рафика Мухаметшина подготовлены более десятка докторов и кандидатов наук. Он является автором нескольких монографий, в том числе ставших фундаментальными «Татары и ислам в XX веке» (Казань, 2003) и «Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана» (Казань, 2005). Р. М. Мухаметшин является членом авторских коллективов в целом ряде международных изданий. В 1997 г. под его редакцией вышел сборник «L`islam de Russie» (Paris, 1997), в 2002 году Рафик Мухаметшин участвовал в написании монографии «Islam in Post-Soviet Russia. Public and private faces» (London and New York).

Рафик Мухаметшин принимал участие во многих международных научных конференций в Японии, США, Турции, Германии, Великобритании, Франции, Иране, Узбекистане.

Р. М. Мухаметшин член двух докторских диссертационных Советов по истории, политологии и социологии. Член Экспертного Совета при Совете по делам религий при Кабинете Министров Республики Татарстан.

Награды

Лауреат Государственной премии Республики Татарстан в области науки и техники (2005).