Преподобный авва Дорофей почитается верующими как выдающийся Божий угодник, ревностный воин Христов.

Несмотря на широкую известность его имени как автора нравственных наставлений и аскетических поучений, о фактах его биографии, деталях его личной жизни достоверно мы знаем не много.

Время его служения определяют лишь с некоторым приближением — VI веком. Есть основания полагать, что авва Дорофей происходил из Аскалона.

В молодости, как следует из его воспоминаний, он изучал различные светские науки. Поначалу он не испытывал к поучительным книгам более или менее серьёзного интереса, и ему приходилось себя принуждать. Но затем он втянулся; чтение книг стало одним из его излюбленных занятий. Порой оторвать его от этого занятия не могли даже и приглашения к трапезе со стороны близких друзей.

Пришло время, и по Божьему Промыслу он решил удалиться в пустыню, приобщиться к иноческому житию. Когда именно созрело это благое решение и при каких обстоятельствах, сказать трудно.

Бог ссудил ему стать учеником известного добродетелью мужа, преподобного Иоанна Пророка, подвизавшегося в палестинской обители аввы Серида.

Монашеский путь

В монастыре преподобный Дорофей обрёл для себя то, к чему стремилось его сердце. Несмотря на искушения трудностями аскетического делания, он с радостью исполнял послушание, изучал слово Божье, Жития святых, произведения великих отцов.

Одним из основных направлений его деятельности в монастыре было послушание принимать и устраивать посетителей монастыря: паломников, странников, богомольцев.

В этой связи Дорофею приходилось общаться с разными людьми, обладавшими разными социальными статусами, разным уровнем веры и устремленности к Богу. Среди посетителей были и такие, кто особенно остро нуждался в совете и утешении.

Общаясь со всеми этими людьми, преподобный Дорофей учился смирению и терпению, приобретал и обогащал личный опыт.

Со временем, на средства, выделенные одним братом, он отстроил лечебницу, где, затем, сам и прислуживал.

Случалось, что после тяжелого физического труда преподобный едва не валился с ног от усталости. Чтобы не предаться чрезмерному (по строгим монашеским меркам) сну, он просил братий будить его перед богослужением и не дозволять дремать в течение бдения.

В продолжении нескольких лет (полагают, что около десяти) Дорофей пребывал в послушании у Иоанна Пророка. На протяжении этого срока он стремился открывать ему свои помыслы, включая потаенные и глубинные.

В конце концов духовная близость ученика и учителя достигла такой высокой степени развития, что авва Дорофей всецело и совершенно предал себя в его волю. Послушание преподобному Иоанну Пророку он почитал за великое счастье, дар Божий.

Пребывая в обители, авва Дорофей имел возможность учиться и у других благочестивых подвижников, внимая их проповедям, слушая наставления. Одним из таких наставников был авва Зосима.

По смерти преподобного Иоанна авва Дорофей, следуя Божественной воле, оставил обитель аввы Серида и основал другой монастырь, где до конца земных дней воспитывал и окормлял направляемых к нему Богом учеников.

Преподобный Дорофей оставил после себя множество возвышенных поучений.

Преподобный авва Дорофей был учеником преподобного Иоанна Пророка в палестинском монастыре аввы Серида в VI веке.

В молодости он усердно изучал науки. «Когда учился я внешнему учению, - писал авва, - то вначале весьма тяготился я учением, так что, когда приходил брать книгу, то шел как бы к зверю. Но когда стал я принуждать себя, то Бог помог мне, и я так привык, что не знал, что ел, что пил, как спал, от теплоты, ощущаемой при чтении. Никогда не могли завлечь меня за трапезу к кому-либо из друзей моих, даже не ходил к ним и для беседы во время чтения, хотя любил я общество и любил товарищей моих. Когда отпускал нас философ... я отходил туда, где жил, не зная, что буду есть, ибо не хотел тратить времени для распоряжения насчет пищи». Так впитывал преподобный авва Дорофей книжную премудрость.

С еще большей ревностью посвятил он себя иноческому деланию, когда удалился в пустыню. «Когда пришел я в монастырь, - вспоминал преподобный, - то говорил себе: если столько любви, столько теплоты было для внешней мудрости, то тем более должно быть для добродетели, - и тем более укрепился».

Одним из первых послушаний преподобного Дорофея было встречать и устраивать приходивших в обитель богомольцев. Ему приходилось беседовать с людьми разного положения, несшими всевозможные тяготы и испытания, боримыми разнообразными искушениями. На средства одного брата преподобный Дорофей выстроил больницу, в которой сам прислуживал. Сам святой авва так описывал свое послушание: «В то время я только что встал от болезни тяжкой. И вот приходят странники вечером, - я проводил с ними вечер, а там погонщики верблюдов, - и им приготовлял я нужное; много раз случалось, что когда отходил я спать, встречалась другая нужда, и меня будили, - а затем приближался час бдения». Чтобы бороться со сном, преподобный Дорофей упросил одного брата будить его к службе, а другого не позволять дремать во время бдения. «И поверьте мне, - говорил святой авва, - я так уважал их, словно от них зависело мое спасение». В течение 10 лет преподобный Дорофей был келейником у преподобного Иоанна Пророка. Еще и прежде он открывал ему все помыслы, а новое послушание соединил с совершенным преданием себя в волю старца, так что не имел никакой скорби. Беспокоясь, что он не исполнит заповедь Спасителя о том, что многими скорбями подобает войти в Царство Небесное, авва Дорофей открыл этот помысл старцу. Но преподобный Иоанн ответил: «Не скорби, тебе не о чем беспокоиться, кто находится в послушании у отцов, тот наслаждается беззаботностью и покоем». Преподобный Дорофей считал счастьем для себя служить великому старцу, но всегда был готов уступить эту честь другим. Кроме отцов обители аввы Серида преподобный Дорофей посещал и слушал наставления и других современных ему великих подвижников, в том числе и преподобного аввы Зосимы.

После кончины преподобного Иоанна Пророка, когда авва Варсонуфий принял на себя совершенное молчание, преподобный Дорофей оставил монастырь аввы Серида и основал другую обитель, иноков которой окормлял до самой кончины.

Преподобному авве Дорофею принадлежит 21 поучение, несколько посланий, 87 вопросов с записанными ответами преподобных Варсонуфия Великого и Иоанна Пророка. В рукописях известны также 30 слов о подвижничестве и запись наставлений преподобного аввы Зосимы. Творения аввы Дорофея исполнены глубокой духовной мудрости, отличаются ясным, отточенным стилем, простотой и доступностью изложения. Поучения раскрывают внутреннюю жизнь христианина, постепенное восхождение его в меру возраста Христова. Святой авва часто обращается к советам великих святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. Послушание и смирение, соединенные с глубокой любовью к Богу и ближним, являются теми добродетелями, без которых невозможна духовная жизнь, - эта мысль пронизывает все поучения аввы Дорофея.

В изложении везде ощутима личность преподобного Дорофея, которого его ученик, преподобный Досифей (память 19 февраля) охарактеризовал так: «К подвизавшейся с ним братии он относился со стыдливостью, смирением и приветливо, без гордости и дерзости; ему были свойственны добродушие и простота, он уступал в споре, - а ведь это начала благоговения, доброжелательства и того, что слаще меда - единодушия, матери всех добродетелей».

Поучения аввы Дорофея являются начальной книгой вступивших на путь духовного делания. Простые советы, как поступить в том или другом случае, и тончайший анализ помыслов и движений души являются надежным руководством для тех, кто решил опытным путем читать творения аввы Дорофея. Иноки, начав читать эту книгу, не расстаются с ней всю жизнь.

Творения аввы Дорофея находились во всех монастырских библиотеках и непрестанно переписывались. На Руси его книга душеполезных поучений и ответов преподобных Варсонуфия Великого и Иоанна Пророка по количеству списков была самой распространенной, наряду с «Лествицей» преподобного Иоанна и творениями преподобного Ефрема Сирина. Известно, что преподобный Кирилл Белозерский († 1427, память 9 июня), несмотря на многочисленные обязанности игумена, собственноручно переписал поучения аввы Дорофея вместе с Лествицей преподобного Иоанна.

был родом из Аскалона и раннюю молодость провел с семьёй в Газе. В юности глубоко изучал светские науки; возможно, его учителем был известный философ Прокопий Газский. Семья Дорофея была состоятельной; впоследствии его брат на свои средства построил в монастыре аввы Серида лечебницу. Монашеский постриг святой Дорофей принял не сразу, а проживал некоторое время рядом с монастырём, используя средства своего большого наследства. Поступив в монастырь преподобного Серида, Дорофей стал келейником святого Иоанна Пророка и был его послушником в протяжении десяти лет. Основным его послушанием в монастыре был прием странников, к которому он проявлял великое терпение и усердие. Он был наставником преподобного Досифея. Не ранее 540 года,после смерти игумена аввы Серида и святого Иоанна Пророка Дорофей удалился из общежития аввы Серида. Возможной причиной этого стало желание братии избрать его игуменом, от чего он по смирению отказался. Вскоре рядом с Дорофеем начали селится другие монахи и он основал собственный монастырь, настоятелем которого оставался до самой своей смерти в 620 году. Авва Дорофей знаменит своим литературным наследием: поучениями (числом 21), посланиями (числом 10) и записью ответов старцев Варсонофия Великого и Иоанна Пророка на вопросы преподобного Дорофея (числом 87). Труды аввы Дорофея являются классикой аскетической литературы, изучаются монашествующими и мирянами как источник анализа помыслов и движений души христианина. Об отвержении мира О смиренномудрии О совести О страхе Божием Не полагаться на разум Не судить ближнего Укорять себя, а не ближнего О злопамятности Не должно лгать Путь Божий Отсекать страсти О страхе мучения Искушение О добродетели

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Душеполезные поучения аввы Дорофея. Избранное" Преподобный авва Дорофей бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

По благословению митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира

Краткое сказание о преподобном Дорофее

Мы не имеем оснований для точного определения времени, в которое жил преподобный Дорофей, больше известный в качестве писателя. Приблизительно же можно определить оное свидетельством схоластика Евагрия, который в своей церковной истории, писанной, как известно, около 590 года, упоминает о современнике и наставнике прп. Дорофея, великом старце Варсонофии, говоря, что он «еще живет, заключившись в хижине». Отсюда можно заключить, что прп. Дорофей жил в конце VI и начале VII века. Предполагают, что он был родом из окрестностей Аскалона. Раннюю молодость свою он провел в прилежном изучении светских наук. Это видно из собственных слов его, помещенных в начале 10-го поучения, где преподобный говорит о себе: «Когда я обучался светским наукам, мне казалось это сначала весьма тягостным, и когда я приходил взять книгу, я был в таком же положении, как человек, идущий прикоснуться к зверю; когда же я продолжал понуждать себя, Бог помог мне, и прилежание обратилось мне в такой навык, что от усердия к чтению я не замечал, что я ел или пил, или как спал. И никогда не позволял завлечь себя на обед с кем-нибудь из друзей моих и даже не вступал с ними в беседу во время чтения, хотя и был общителен и любил своих товарищей. Когда философ отпускал нас, я омывался водой, ибо иссыхал от безмерного чтения и имел нужду каждый день освежаться водой; приходя же домой, я не знал, что буду есть; ибо не мог найти свободного времени для распоряжения касательно самой пищи моей, но у меня был верный человек, который готовил мне, что он хотел. А я ел, что находил приготовленным, имея и книгу подле себя на постели, и часто углублялся в нее. Также и во время сна она была подле меня на столе моем, и, уснув немного, я тотчас вскакивал для того, чтобы продолжать чтение. Опять вечером, когда я возвращался (домой) после вечерни, я зажигал светильник и продолжал чтение до полуночи и (вообще) был в таком состоянии, что от чтения вовсе не знал сладости покоя».

Учась с такой ревностью и усердием, Дорофей приобрел обширные познания и развил в себе природный дар слова, как о сем упоминает неизвестный писатель послания о книге его поучений, говоря, что преподобный «был высок по дару слова» и, подобно мудрой пчеле, облетая цветы, собирал полезное из сочинений светских философов и предлагал это в своих поучениях для общего назидания. Может быть, и в этом случае преподобный следовал примеру св. Василия Великого, наставления которого он изучал и старался исполнять на самом деле. Из поучений преподобного Дорофея и его вопросов святым старцам ясно видно, что он хорошо знал произведения языческих писателей, но несравненно более писания свв. отцов и учителей Церкви: Василия Ве ликого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Климента Александрийского и многих знаменитых подвижников первых веков христианства; а сожительство с великими старцами и труды подвижничества обогатили его опытным знанием, о чем свидетельствуют его поучения.

Хотя мы и не знаем о происхождении преподобного, но из бесед его с великими старцами видно, что он был человек достаточный и еще прежде вступления в монашество пользовался наставлениями знаменитых подвижников свв. Варсонофия и Иоанна. Это оказывается ясным из ответа, данного ему св. Иоанном на вопрос о раздаче имения: «Брат! На первые вопросы отвечал я тебе как человеку, еще требовавшему млека. Теперь же, когда ты говоришь о совершенном отречении от мира, то слушай внимательно по слову Писания: разшири уста твоя, и исполню я (Пс. 80, 11)». Из этого очевидно, что св. Иоанн давал ему советы еще прежде совершенного отречения от мира. К сожалению, до нас не дошли все сии душеполезные слова святых старцев. Мы имеем только те из них, которые сохранились в книге Ответов свв. Варсонофия и Иоанна.

Не знаем, какая причина побудила преподобного Дорофея оставить мир, но, рассматривая его поучения и, в особенности, вопросы святым старцам, можно заключить, что он удалился из мира, имея в виду только одно – достигнуть Евангельского совершенства чрез исполнение заповедей Божиих. Он сам говорит о святых мужах в 1-м поучении своем: «Они поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели, и измыслили себе особенный образ жизни, особенный образ действования, – я говорю о монашеской жизни, – и начали убегать от мира и жить в пустынях».

Вероятно, на эту решимость имели благодетельное влияние и беседы святых старцев, ибо, поступив в монастырь прп. Серида, Дорофей немедленно предал себя в совершенное послушание св. Иоанну Пророку, так что ничего не позволял себе делать без его совета. «Когда я был в общежитии, – говорит о себе преподобный, – я открывал все свои помыслы старцу авве Иоанну и никогда, как я сказал, не решался сделать что-либо без его совета. Иногда помысл говорил мне: не то же ли (самое) скажет тебе старец? Зачем ты хочешь беспокоить его? А я отвечал помыслу: анафема тебе, и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему, ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов. И так я шел и вопрошал старца. И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорит мне: ну что же, (видишь), это то самое, что и я говорил тебе: не напрасно ли беспокоил ты старца? А я отвечал помыслу: теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святаго; твое же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного состояния (души). И так никогда не попускал я себе повиноваться своему помыслу, не вопросив старца».

Воспоминание о большом прилежании, с которым прп. Дорофей занимался светскими науками, поощряло его и в трудах добродетели. «Когда я вступил в монастырь, – пишет он в 10-м поучении своем, – то говорил сам себе: если при обучении светским наукам родилось во мне такое желание и такая горячность от того, что я упражнялся в чтении, и оно обратилось мне в навык, то тем более (будет так) при обучении добродетели, и из этого примера я почерпал много силы и усердия».

Картина его внутренней жизни и преуспеяния под руководством старцев открывается нам отчасти из его вопросов к духовным отцам и наставникам в благочестии; а в поучениях его находим некоторые случаи, свидетельствующие о том, как он понуждал себя к добродетели и как преуспел в ней. Обвиняя всегда самого себя, он старался покрывать недостатки ближних любовью и проступки их в отношении к нему приписывал искушению или незлонамеренной простоте. Так в 4-м поучении своем преподобный приводит несколько примеров, из которых видно, что, будучи сильно оскорбляем, он терпеливо переносил это, и проведя, как он сам говорит, в общежитии 9 лет, никому не сказал оскорбительного слова.

Послушание, назначенное ему игуменом Серидом, состояло в том, чтобы принимать и успокаивать странников, и здесь не раз выказывалось его великое терпение и усердие к служению ближним и Богу. «Когда я был в общежитии, – говорит о себе преподобный Дорофей, – игумен с советом старцев сделал меня странноприимцем; а у меня незадолго пред тем была сильная болезнь. И так (бывало) вечером приходили странники, и я проводил вечер с ними; потом приходили еще погонщики верблюдов, и я служил им; часто и после того как я уходил спать, опять встречалась другая надобность, и меня будили, а между тем наставал и час бдения. Едва только я засыпал, как канонарх уже будил меня; но от труда или от болезни я был в изнеможении, и сон опять овладевал мною так, что, расслабленный от жара, я не помнил сам себя и отвечал ему сквозь сон: хорошо, господин, Бог да помянет любовь твою и да наградит тебя; ты приказал, – я приду, господин. Потом, когда он уходил, я опять засыпал и очень скорбел, что опаздывал идти в церковь. А как канонарху нельзя было ждать меня, то я упросил двух братий, одного, чтобы он будил меня, другого, чтобы он не давал мне дремать на бдении, и поверьте мне, братия, я так почитал их, как бы через них совершалось мое спасение, и питал к ним великое благоговение». Подвизаясь таким образом, преподобный Дорофей достиг высокой меры духовного возраста и, будучи сделан начальником больницы, которую брат его устроил в монастыре преподобного Серида, служил для всех полезным примером любви к ближнему и в то же время врачевал душевные язвы и немощи братий. Глубокое смирение его выражается и в самых тех словах, которыми он говорит о сем в 11-м поучении своем: «Когда я был в общежитии, не знаю, как братия заблуждались (касательно меня) и исповедовали мне помышления свои, и игумен с советом старцев велел мне взять на себя эту заботу». Под его-то руководством преуспел в столь краткое время и тот простосердечный делатель послушания Досифей, описанию жизни которого посвящено несколько особых страниц сей книги. Имея с самого поступления в монастырь наставником своим св. Иоанна Пророка, преподобный Дорофей принимал от него наставления, как из уст Божиих, и считал себя счастливым, что в бытность свою в общежитии удостоился послужить ему, как сам он говорит об этом в поучении своем о Божественном страхе: «Когда я еще был в монастыре аввы Серида, случилось, что служитель старца аввы Иоанна, ученика аввы Варсонофия, впал в болезнь, и авва повелел мне служить старцу. А я и двери келии его лобзал извне (с таким же чувством), с каким иной поклоняется честному кресту, тем более (был я рад) служить ему». Подражая во всем примеру святых подвижников и исполняя делом благодатные наставления отцов своих, Великого Варсонофия, Иоанна и игумена Серида, преподобный Дорофей был несомненно и наследником их духовных дарований. Ибо Промысл Божий не оставил его под спудом неизвестности, но поставил на свещнике настоятельства; тогда как он желал уединения и безмолвия, что видно из его вопросов старцам.

По кончине аввы Серида и св. Иоанна Пророка, когда общий наставник их Великий Варсонофий совершенно заключился в своей келии, преподобный Дорофей удалился из общежития аввы Серида и был настоятелем. Вероятно, к этому времени относятся поучения, говоренные им своим ученикам; эти поучения (в числе 21) и несколько посланий составляют все, что осталось нам в наследие от писаний преподобного, хотя свет учения его распространялся не только в обителях иноческих, но и в мире; ибо многие, привлекаемые славою его подвигов и добродетелей, прибегали к нему за советами и наставлениями, о чем свидетельствует неизвестный писатель послания, служащего предисловием к его поучениям (который, как можно судить по содержанию его послания, знал лично преподобного Дорофея и, вероятно, был учеником его). Он говорит, что преподобный сообразно с дарованием, (данным ему от Бога), исполнял святое и мироносное служение равным образом в отношении к богатым и нищим, мудрым и невеждам, женам и мужам, старцам и юным, скорбящим и радующимся, чужим и своим, мирским и монахам, властям и подвластным, рабам и свободным; он всем постоянно был все и приобрел очень многих.

К крайнему сожалению, до нас не дошло полного жизнеописания сего великого подвижника, которое без сомнения было бы весьма назидательно. Выбрав из его собственных писаний то немногое, что мы теперь предложили читателям, считаем не лишним присовокупить к сему и свидетельство св. Феодора Студита о подлинности и чистоте писаний преподобного Дорофея. В завещании своем св. Феодор говорит о сем так: «Принимаю всякую Богодухновенную книгу Ветхого и Нового Завета, также и жития и Божественные писания всех Богоносных отцов, учителей и подвижников. Говорю же сие ради умовредного Памфила, который, придя с востока, оклеветал оных преподобных отцов, то есть Марка, Исайю, Варсонофия, Дорофея и Исихия; не тех Варсонофия и Дорофея, которые были единомысленны с Акефалитами и с так называемым Декакератом (десяторогим) и были за сие преданы анафеме святым Софронием в его книге. Ибо сии совершенно отличны от вышеупомянутых мною, которых я, по преданию отцов, принимаю, вопросив о сем священноначальствовавшего святейшего Патриарха Тарасия и других достоверных восточных отцов; да и в учениях вышеупомянутых отцов я не нашел не только ни малейшего нечестия, напротив, многую душевную пользу». Согласно с сим свидетельствует и другой древний писатель Нил, слова которого напечатаны в виде предисловия в книге поучений преподобного аввы Дорофея в греческом подлиннике и в славянском его переводе. «Известно да будет, – говорит он, – касательно сей душеполезной книги, что было два Дорофея и два Варсонофия; одни недуговавшие учением Севира, а другие по всему православные и достигшие совершенства в подвигах (благочестия); сии-то самые и упоминаются в предлежащей книге, почему мы и принимаем оную с любовью, как произведение сего аввы Дорофея блаженного и достославного в отцах».

Послание о книге сей
к брату, просившему, чтобы прислали ему найденные слова преподобного отца нашего аввы Дорофея, которому и похвала здесь содержится с кратким его жизнеописанием, и сказание о жизни аввы Досифея

Хвалю твое усердие, ублажаю твою благословенную и поистине добролюбивую душу за тщание о благом, многолюбезный брат. Ибо так трудолюбиво испытывать и истинно хвалить сочинения и дела блаженного поистине и Богодостойного отца нашего, дару Божию тезоименитого, значит хвалить добродетель, любить Бога и заботиться об истинной жизни. Похвала, по словам блаженного Григория, рождает соревнование, соревнование же – добродетель, а добродетель – блаженство. Итак, должно радоваться и сорадоваться поистине таковому твоему преуспеянию; ибо ты сподобился последовать стопам того, который подражал Кроткому и Смиренному сердцем, который, последуя душевному самоотвержению Петра и прочих учеников Христовых, так отвергнул от себя пристрастие к видимым вещам и так предал себя делам, угодным Богу, что и он, как я твердо знаю, мог с дерзновением сказать Спасителю: се, мы оставихом вся и вслед Тебе идохом (Мф. 19, 27). От того и скончався вмале с Богом, исполни лета долга (Прем. 4, 13). Не в видимых пустынях и горах пребывал он и не полагал великим иметь власть над дикими зверями; но он возлюбил душевную пустыню и желал приблизиться к горам вечным, дивно просвещающим, и наступать на душегубительные главы мысленных змей и скорпионов. Сих вечных гор он вскоре и сподобился достигнуть, с помощью Христовою, страдальческим отсечением своей воли; а отсечение своей воли открыло ему непогрешительный путь святых отцов, который показал ему блаженное оное бремя легким и спасительное и благое иго поистине благим. Отсечением же своей воли он научился лучшему и дивному способу возвышения – смирению, и принятую от святых старцев заповедь: «будь милостив и кроток» исполнил на самом деле, а чрез сие украсился всеми добродетелями. Блаженный всегда носил во устах оное старческое изречение: «Достигший отсечения своей воли достиг места покоя». Ибо он, старательно испытав, нашел, что корень всех страстей есть самолюбие. На сие же самолюбие, рождающееся от сладостно-горькой нашей воли, наложив такое действительное лекарство (т. е. отсечение воли), он (вместе) с корнем заставил увянуть и лукавые отрасли, соделался истым возделателем бессмертных плодов и пожал истинную жизнь. Усердно поискав сокровенное на селе сокровище (Мф. 13), найдя и усвоив его себе, он обогатился поистине, получив богатство неистощимое. Я желал бы иметь достойную силу слова и мысли, чтобы сподобиться изложить по порядку и святое житие его на общую пользу, в очевидный пример добродетели, показав, как он шел тесным и вместе пространным, преславным и блаженным оным путем. Ибо тесным называется путь сей потому, что идет неуклонно и, не раздвояясь, держится между двух скользких стремнин – как Божий друг и великий поистине Василий объясняет тесноту прискорбного и спасительного пути. А пространным путь сей называется по причине беспристрастия и свободы шествующих по нему ради Бога и особенно по высоте смирения, которое одно только, как сказал Антоний Великий, бывает выше всех сетей диавольских. Поэтому и на нем (преподобном Дорофее) поистине исполнилось изречение: широка заповедь Твоя зело (Пс. 118, 96). Но сие, как невозможное для меня, я оставляю, хорошо зная, кроме всех других добрых свойств блаженного, и то, что он, подобно мудрой пчеле, облетая цветы, и из сочинений светских философов, когда находил в них что-либо, могущее принести пользу, то без всякой лености в приличное время предлагал в поучении, говоря между прочим: «ничего в излишестве», и «познай самого себя», и тому подобные душеполезные советы, к исполнению которых побуждает меня, как было сказано, если не благоразумное произволение, то невольное мое бессилие. А что мне повелела ваша усердная и добролюбивая душа, то я смело и сделал, устрашаясь тяжести преслушания и боясь наказания за леность, и с сим писанием послал вам, благоразумным о Боге торжникам, лежащий у меня без действия талант, то есть найденные поучения сего блаженного: и те, которые он сподобился принять от своих отцов, и те, которые он сам передал своим ученикам, творя и уча по примеру нашего истинного Наставника и Спасителя. Хотя и не все слова сего святого могли мы найти, но только очень немногие, и те были (сперва) рассеяны по разным местам и уже по устроению Божию собраны некоторыми ревнителями; но довольно будет предложить и сие малое для правомыслия разума твоего, по сказанному: даждь премудрому вину, и премудрший будет (Притч. 9, 9). Каков был блаженный Дорофей, к цели иноческого жития по Богу наставляемый и согласно намерению и житие восприявший, – я воспоминаю умом своим. В отношении к духовным отцам своим он имел крайнее отречение от вещей и искреннее повиновение по Богу, частое исповедание, точное и неизменное (хранение) совести и, в особенности, несравненное послушание в разуме, будучи во всем утверждаем верою и усовершаем любовью. В отношении к подвизавшейся с ним братии (он имел): стыдливость, смирение и приветливость без гордости и дерзости, а более всего – добродушие, простоту, неспорливость – корни благоговения и доброжелательства, и сладчайшего паче меда единодушия – матери всех добродетелей. В делах же – усердие и благоразумие, кротость и спокойствие, признак доброго нрава. Относительно вещей (которыми он распоряжался к общей пользе) в нем были: тщательность, опрятность, потребное без пышности. Все это вместе взятое с другими качествами в нем управляемо было Божественным рассуждением. А прежде всего и выше всего были в нем – смирение, радость, долготерпение, целомудрие, любовь к чистоте, внимательность и поучительность. Но кто начал бы вычислять все подробно, тот уподобился бы желающему исчислить дождевые капли и морские волны; да и никто не должен, как я сказал прежде, решаться на дело, превышающее его силы. Лучше предоставлю вам сие приятное исследование, и вы конечно насладитесь им и поймете, от какой жизни и от какого блаженного пребывания Божественным Промышлением, все ко благу устрояющим, приведен был к поучению и попечению о душах сей милосердый и сострадательный отец, поистине достойный учить и просвещать души, великий в разуме и величайший в простоте, великий в мудрости и больший в благоговении, высокий в видении и высочайший в смирении, богатый по Богу и нищий духом, словом сладкий и сладчайший в обращении, искусный врач для каждой болезни и каждого врачевания. Он сообразно с дарованием исполнял оное святое и мироносное служение равным образом в отношении к богатым и нищим, мудрым и невеждам, женам и мужам, старцам и юным, скорбящим и радующимся, чужим и своим, мирским и монахам, властям и подвластным, рабам и свободным. Он всем постоянно был все и приобрел очень многих. Но уже пора, возлюбленный, предложить тебе сладкую трапезу отеческих слов, которой каждая часть и изречение, даже самое малейшее, приносит немалую пользу и приобретение. Ибо хотя сей Божественный и дивный муж и высок был по дару слова, но, желая, по заповеди, снизойти и в этом и явить собой пример смиренномудрия, он предпочитал везде смиренный и простой образ выражения и невитиеватость речи. Ты же, найдя наслаждение, достойное твоего блаженного и искреннего рачения, радуйся и веселись, и подражай жизни тобою достойно вожделенного, моля Владыку всех и о моем неразумии. Сперва же скажу я вкратце о блаженном отце Досифее, который был первым учеником святого аввы Дорофея.

Пре-по-доб-ный ав-ва До-ро-фей был уче-ни-ком пре-по-доб-но-го Иоан-на Про-ро-ка в па-ле-стин-ском мо-на-сты-ре ав-вы Се-ри-да в VI ве-ке.

В мо-ло-до-сти он усерд-но изу-чал на-у-ки. "Ко-гда учил-ся я внеш-не-му уче-нию, - пи-сал ав-ва, - то вна-ча-ле весь-ма тя-го-тил-ся я уче-ни-ем, так что, ко-гда при-хо-дил брать кни-гу, то шел как бы к зве-рю. Но ко-гда стал я при-нуж-дать се-бя, то Бог по-мог мне, и я так при-вык, что не знал, что ел, что пил, как спал, от теп-ло-ты, ощу-ща-е-мой при чте-нии. Ни-ко-гда не мог-ли за-влечь ме-ня за тра-пе-зу к ко-му-ли-бо из дру-зей мо-их, да-же не хо-дил к ним и для бе-се-ды во вре-мя чте-ния, хо-тя лю-бил я об-ще-ство и лю-бил то-ва-ри-щей мо-их. Ко-гда от-пус-кал нас фило-соф... я от-хо-дил ту-да, где жил, не зная, что бу-ду есть, ибо не хо-тел тра-тить вре-ме-ни для рас-по-ря-же-ния на-счет пи-щи". Так впи-ты-вал пре-по-доб-ный ав-ва До-ро-фей книж-ную пре-муд-рость.

С еще боль-шей рев-но-стью по-свя-тил он се-бя ино-че-ско-му де-ла-нию, ко-гда уда-лил-ся в пу-сты-ню. "Ко-гда при-шел я в мо-на-стырь, - вспо-ми-нал пре-по-доб-ный, - то го-во-рил се-бе: ес-ли столь-ко люб-ви, столь-ко теп-ло-ты бы-ло для внеш-ней муд-ро-сти, то тем бо-лее долж-но быть для доб-ро-де-те-ли, - и тем бо-лее укре-пил-ся".

Од-ним из пер-вых по-слу-ша-ний пре-по-доб-но-го До-ро-фея бы-ло встре-чать и устра-и-вать при-хо-див-ших в оби-тель бо-го-моль-цев. Ему при-хо-ди-лось бе-се-до-вать с людь-ми раз-но-го по-ло-же-ния, нес-ши-ми все-воз-мож-ные тя-го-ты и ис-пы-та-ния, бо-ри-мы-ми раз-но-об-раз-ны-ми ис-ку-ше-ни-я-ми. На сред-ства од-но-го бра-та пре-по-доб-ный До-ро-фей вы-стро-ил боль-ни-цу, в ко-то-рой сам при-слу-жи-вал. Сам свя-той ав-ва так опи-сы-вал свое по-слу-ша-ние: "В то вре-мя я толь-ко что встал от бо-лез-ни тяж-кой. И вот при-хо-дят стран-ни-ки ве-че-ром, - я про-во-дил с ни-ми ве-чер, а там по-гон-щи-ки вер-блю-дов, - и им при-го-тов-лял я нуж-ное; мно-го раз слу-ча-лось, что ко-гда от-хо-дил я спать, встре-ча-лась дру-гая нуж-да, и ме-ня бу-ди-ли, - а за-тем при-бли-жал-ся час бде-ния". Чтобы бо-роть-ся со сном, пре-по-доб-ный До-ро-фей упро-сил од-но-го бра-та бу-дить его к служ-бе, а дру-го-го не поз-во-лять дре-мать во вре-мя бде-ния. "И по-верь-те мне, - го-во-рил свя-той ав-ва, - я так ува-жал их, слов-но от них за-ви-се-ло мое спа-се-ние".

В те-че-ние 10 лет пре-по-доб-ный До-ро-фей был ке-лей-ни-ком у пре-по-доб-но-го . Еще и преж-де он от-кры-вал ему все по-мыс-лы, а но-вое по-слу-ша-ние со-еди-нил с со-вер-шен-ным пре-да-ни-ем се-бя в во-лю стар-ца, так что не имел ни-ка-кой скор-би. Бес-по-ко-ясь, что он не ис-пол-нит за-по-ведь Спа-си-те-ля о том, что мно-ги-ми скор-бя-ми по-до-ба-ет вой-ти в Цар-ство Небес-ное, ав-ва До-ро-фей от-крыл этот по-мысл стар-цу. Но пре-по-доб-ный Иоанн от-ве-тил: "Не скор-би, те-бе не о чем бес-по-ко-ить-ся, кто на-хо-дит-ся в по-слу-ша-нии у от-цов, тот на-сла-жда-ет-ся без-за-бот-но-стью и по-ко-ем". Пре-по-доб-ный До-ро-фей счи-тал сча-стьем для се-бя слу-жить ве-ли-ко-му стар-цу, но все-гда был го-тов усту-пить эту честь дру-гим. Кро-ме от-цов оби-те-ли ав-вы Се-ри-да, пре-по-доб-ный До-ро-фей по-се-щал и слу-шал на-став-ле-ния и дру-гих совре-мен-ных ему ве-ли-ких по-движ-ни-ков, в том чис-ле и пре-по-доб-но-го ав-вы Зо-си-мы.

По-сле кон-чи-ны пре-по-доб-но-го Иоан-на Про-ро-ка, ко-гда ав-ва Вар-са-ну-фий при-нял на се-бя со-вер-шен-ное мол-ча-ние, пре-по-доб-ный До-ро-фей оста-вил мо-на-стырь ав-вы Се-ри-да и ос-но-вал дру-гую оби-тель, ино-ков ко-то-рой окорм-лял до са-мой кон-чи-ны.

Пре-по-доб-но-му ав-ве До-ро-фею при-над-ле-жит 21 по-уче-ние, несколь-ко по-сла-ний, 87 во-про-сов с за-пи-сан-ны-ми от-ве-та-ми пре-по-доб-ных и Иоан-на Про-ро-ка. В ру-ко-пи-сях из-вест-ны так-же 30 слов о по-движ-ни-че-стве и за-пись на-став-ле-ний пре-по-доб-но-го ав-вы Зо-си-мы. Тво-ре-ния ав-вы До-ро-фея ис-пол-не-ны глу-бо-кой ду-хов-ной муд-ро-сти, от-ли-ча-ют-ся яс-ным, от-то-чен-ным сти-лем, про-сто-той и до-ступ-но-стью из-ло-же-ния. По-уче-ния рас-кры-ва-ют внут-рен-нюю жизнь хри-сти-а-ни-на, по-сте-пен-ное вос-хож-де-ние его в ме-ру воз-рас-та Хри-сто-ва. Свя-той ав-ва ча-сто об-ра-ща-ет-ся к со-ве-там ве-ли-ких свя-ти-те-лей: , . По-слу-ша-ние и сми-ре-ние, со-еди-нен-ные с глу-бо-кой лю-бо-вью к Бо-гу и ближ-ним, яв-ля-ют-ся те-ми доб-ро-де-те-ля-ми, без ко-то-рых невоз-мож-на ду-хов-ная жизнь, - эта мысль про-ни-зы-ва-ет все по-уче-ния ав-вы До-ро-фея.

В из-ло-же-нии вез-де ощу-ти-ма лич-ность пре-по-доб-но-го До-ро-фея, ко-то-ро-го его уче-ник, пре-по-доб-ный До-си-фей (па-мять 19 фев-ра-ля), оха-рак-те-ри-зо-вал так: "К под-ви-зав-шей-ся с ним бра-тии он от-но-сил-ся со стыд-ли-во-стью, сми-ре-ни-ем и при-вет-ли-во, без гор-до-сти и дер-зо-сти; ему бы-ли свой-ствен-ны доб-ро-ду-шие и про-сто-та, он усту-пал в спо-ре, - а ведь это на-ча-ла бла-го-го-ве-ния, доб-ро-же-ла-тель-ства и то-го, что сла-ще ме-да - еди-но-ду-шия, ма-те-ри всех доб-ро-де-те-лей".

По-уче-ния ав-вы До-ро-фея яв-ля-ют-ся на-чаль-ной кни-гой всту-пив-ших на путь ду-хов-но-го де-ла-ния. Про-стые со-ве-ты, как по-сту-пить в том или дру-гом слу-чае, и тон-чай-ший ана-лиз по-мыс-лов и дви-же-ний ду-ши яв-ля-ют-ся на-деж-ным ру-ко-вод-ством для тех, кто ре-шил опыт-ным пу-тем чи-тать тво-ре-ния ав-вы До-ро-фея. Ино-ки, на-чав чи-тать эту кни-гу, не рас-ста-ют-ся с ней всю жизнь.

Тво-ре-ния ав-вы До-ро-фея на-хо-ди-лись во всех мо-на-стыр-ских биб-лио-те-ках и непре-стан-но пе-ре-пи-сы-ва-лись. На Ру-си его кни-га; ду-ше-по-лез-ных по-уче-ний и от-ве-тов пре-по-доб-ных Вар-са-ну-фия Ве-ли-ко-го и Иоан-на Про-ро-ка по ко-ли-че-ству спис-ков бы-ла са-мой рас-про-стра-нен-ной, на-ря-ду с "Ле-стви-цей" пре-по-доб-но-го и тво-ре-ни-я-ми пре-по-доб-но-го . Из-вест-но, что пре-по-доб-ный Ки-рилл Бе-ло-зер-ский († 1427, па-мять 9 июня), несмот-ря на мно-го-чис-лен-ные обя-зан-но-сти игу-ме-на, соб-ствен-но-руч-но пе-ре-пи-сал по-уче-ния ав-вы До-ро-фея вме-сте с "Ле-стви-цей" пре-по-доб-но-го Иоан-на.

По-уче-ния ав-вы До-ро-фея от-но-сят-ся не толь-ко к ино-кам: во все вре-ме-на эту кни-гу чи-та-ли все, кто стре-мил-ся ис-пол-нить за-по-ве-ди Спа-си-те-ля.