Денис Давыдов

Известно ироничное замечание Пушкина о Д. В. Давыдове: «Военные уверены, что он отлич-ный писатель, а писатели про него думают, что он отличный генерал». Впрочем, эти слова всё же следует считать дружеской шуткой: обычно поэт с неизменным уважением отзывался как о подвигах Давыдова на полях сражений, так и о его заслугах на литературном поприще. А одно из неоспоримых доказательств тому, что Денис Васильевич одинаково хорошо вла-дел и саблей, и пером, Пушкин, как и другие его современники, видел в книге «Опыт теории партизанского действия».

Денис Давыдов знал теорию и практику воен-ного искусства не понаслышке. Он вырос в семье профессионального военного: его отец, бригадир Василий Денисович Давыдов, служил под началом великого Суворова. В своей авто-биографии, написанной в третьем лице, Денис Васильевич рассказал об этом так: «Давыдов, как все дети, с младенчества своего оказал страсть к маршированию, метанию ружьём и проч. Страсть эта получила высшее направ-ление в 1793 году от нечаянного внимания к нему графа Александра Васильевича Суво-рова, который при осмотре Полтавского легко-конного полка, находившегося тогда под начальством родителя Давыдова, заметил рез-вого ребёнка и, благословив его, сказал: "Ты выиграешь три сражения!" Маленький повеса бросил псалтирь, замахал саблею, выколол глаз дядьке, проткнул шлык няне и отрубил хвост борзой собаке, думая тем исполнить пророче-ство великого человека. Розга обратила его к миру и к учению».

В 1801 году Давыдов стал эстандарт-юнкером привилегированного гвардейского Кавалер-гардского полка. Однако удачное начало воен-ной карьеры вскоре оказалось омрачено пере-водом с потерей чина на Украину, в раскварти-рованный там Белорусский гусарский полк. Причиной тому стало увлечение молодого человека поэзией и, в частности, жанром сати-рической басни. Много лет спустя, когда пере-живания из-за неожиданной опалы остались позади, Давыдов не без гусарской лихости изложил свою версию происшедшего: «Между тем он не оставлял и беседы с музами: он при-зывал их во время дежурств своих в казармы, в госпиталь и даже в эскадронную конюшню. Он часто на нарах солдатских, на столике боль-ного, на полу порожнего стойла, где избирал своё логовище, писывал сатиры и эпиграммы, коими начал ограниченное словесное поприще своё. В 1804 году судьба, управляющая людьми, или люди, направляющие её ударами, прину-дили повесу нашего выйти в Белорусский гусарский полк, расположенный тогда в Киев-ской губернии, в окрестностях Звенигородки.

Молодой гусарский ротмистр закрутил усы, покачнул кивер на ухо, затянулся, натянулся и пустился плясать мазурку до упаду». Именно там, в Малороссии, были написаны первые гусарские стихи и песни, которые вскоре сде-лают Давыдова знаменитым:

Стукнем чашу с чашей дружно!
Нынче пить ещё досужно;
Завтра трубы затрубят,
Завтра громы загремят.
Выпьем же и поклянёмся,
Что проклятью предаёмся,
Если мы когда-нибудь
Шаг уступим, побледнеем,
Пожалеем нашу грудь
И в несчастье оробеем;
Если мы когда дадим
Левый бок на фланкировке,
Или лошадь осадим,
Или миленькой плутовке
Даром сердце подарим!..

В 1806 году Давыдов, переведённый в Лейб-гусарский полк поручиком, возвратился в Петербург. С 1807 по 1812 год он как адъютант князя Петра Ивановича Багратиона сопрово-ждал его в Пруссии, Финляндии и Турции. От тех походов сохранился анекдот, записанный Пушкиным в «Table-Talk»: «Денис Давыдов явился однажды в авангард к князю Багратиону и ска-зал: "Главнокомандующий приказал доложить Вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу, и просит Вас немедленно отступить". Багратион отвечал: "Неприятель у нас на носу? На чьём? Если на Вашем, так он близко, а коли на моём, так мы успеем ещё отобедать"». Благо-даря протекции Багратиона весной 1812 года Давыдов получил назначение в Ахтырский гусарский полк.

Пройдя с русской армией путь от западной границы до села Бородина - имения отца, в котором он рос, - за пять дней до сражения, которое сделало название родового гнезда Давыдовых известным всей Европе, Денис Васильевич обратился к князю Багратиону с просьбой о назначении командиром кавале-рийского отряда, имеющего целью действия в тылу противника. Впоследствии он под-робно рассказал о том, как это происходило: «Видя себя полезным Отечеству не более рядо-вого гусара, я решился просить себе отдель-ную команду, несмотря на слова, произноси-мые и превозносимые посредственностью: никуда не проситься и ни от чего не отказы-ваться. Напротив, я всегда уверен был, что в ремесле нашем тот только выполняет долг свой, который переступает за черту свою, не равняется духом, как плечами в шеренге с това-рищами, на всё напрашивается и ни от чего не отказывается. При сих мыслях я послал к князю Багратиону письмо следующего содер-жания: "Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта Вашего, столь лестное для моего самолюбия, и вступя в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей. Обстоятельства ведут меня по сие время в рядах моих товари-щей, где я своей воли не имею и, следовательно, не могу ни предпринять, ни исполнить ничего замечательного. Князь! Вы мой единственный благодетель! Позвольте мне предстать к Вам для объяснений моих намерений. Если они будут Вам угодны, употребите меня по жела-нию моему и будьте надёжны, что тот, кото-рый носил звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностию, какой бедственное положение любезного нашего Отечества требует". Двад-цать первого августа князь позвал меня к себе. Представ к нему, я объяснил ему выгоды пар-тизанской войны при обстоятельствах того времени... Князь прервал нескромный полёт моего воображения. Он пожал мне руку и ска-зал: "Нынче же пойду к светлейшему и изложу ему твои мысли"».

Для начала Давыдову выделили 50 гусар и 80 казаков. Однако уже в самом начале пути отряд едва не погиб, попав в крестьянскую засаду. Денис Васильевич так объяснял причины слу-чившегося: «Сколько раз я спрашивал жителей по заключении между нами мира: "Отчего вы полагали нас французами?" Каждый раз отве-чали они мне: "Да вишь, родимый (показывая на гусарский мой ментик), это, бают, на их одёжу схожо". - "Да разве я не русским языком говорю?" - "Да ведь у них всякого сбора люди!" Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях, и в одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена Святой Анны повесил образ Святого Николая и заговорил с ними языком народным».

Заручившись поддержкой местного населе-ния и увеличив за счёт крестьян свой отряд, Давыдов успешно действовал в тылу француз-ских войск. В списке его удачных партизан-ских рейдов можно найти и дерзкие налёты на небольшие гарнизоны противника, и уничто-жение отрядов фуражиров, и крупные воин-ские операции против регулярных частей Великой армии. Так, в Царёвом Займище он захватил 119 солдат и офицеров, 10 провиант-ских фур и фуру с патронами. При Вязьме его отряд заставил сложить оружие 370 солдат, 2 офицеров и отбил 200 русских пленных. Под Ляховом давыдовские партизаны участвовали в операции по уничтожению двухтысячного отряда генерала Ожеро. Наконец, уже в дека-бре, дойдя до Немана, где за полгода до того наполеоновская армия начинала свой поход на Россию, Давыдов занял губернский город Гродно. А. И. Михайловский-Данилевский, имев-ший в своём распоряжении материалы давы-довского архива, рассказывает о том, что в Гродно Денис Васильевич заставил местного ксёндза, более других прославлявшего Напо-леона, произнести речь, в которой тот вынуж-ден был проклинать французов, восхваляя при этом императора Александра I, князя М. И. Куту-зова и весь русский народ. За кампанию 1812 года Дениса Васильевича наградили орденом Святого Владимира 3-й степени и Святого Георгия 4-й степени.

В начале Заграничного похода отряд Давы-дова был приписан к корпусу генерала Ф. Ф Винцингероде. Лишённый привычной самостоя-тельности, вынужденный подчиняться чужой воле, Денис Васильевич с неохотой вспоминал о том времени: «Тут фортуна обращается к нему задом: Давыдов предстаёт пред лицом генерала Винцингероде и поступает под его начальство. С ним пресмыкается он чрез Польшу, Силезию и вступает в Саксонию. Не стало терпения! Давыдов рванулся вперёд и занял половину города Дрездена, защищаемого корпусом мар-шала Даву. За таковую дерзость он был лишён команды и сослан в Главную квартиру. Спра-ведливость царя-покровителя была щитом бес-покровного. Давыдов снова является на похи-щенное у него поприще, на коем продолжает действовать до берегов Рейна. Во Франции он командует в армии Блюхера Ахтырским гусар-ским полком. После Краонского сражения, в коем все генералы 2-й гусарской дивизии были убиты или ранены, он управляет двое суток всею дивизиею, а потом бригадою, состав-ленною из гусарских полков - того же Ахтыр-ского и Белорусского, с которыми он проходит через Париж. За отличие в сражении под Брие-ном (Ларотьер) он производится в генерал-майоры. 1814 года Давыдов возвращается из Парижа в Москву, где предаётся исключительно поэзии и сочиняет несколько элегий».

Однако уже через два года мирной жизни Денис Васильевич решил вновь обратиться к недавнему военному прошлому и приступил к работе над крупным сочинением о теории и практике партизанской войны. Современный историк русской книги пушкинского времени О. В. Аснина в статье ««"Опыт теории партизан-ского действия" Дениса Давыдова в библиотеке А. П. Ермолова» (опубликована в сборнике: Рукописи. Редкие издания. Архивы: Из фондов библиотеки Московского университета. Мос-ква, 1997) подробно описала историю созда-ния и публикации этого во многих отноше-ниях замечательного труда. Аснина рассказы-вает: «Работу над "Опытом о партизанах" - так первоначально называлось это исследование -Давыдов начал ещё в 1816 году и не оставлял на протяжении всей жизни. Он неоднократно об-ращался к друзьям и знакомым, прося их вы-сказывать свои замечания, и постоянно вно-сил изменения, касающиеся как содержания книги, так и её стиля. В начале 1819 года Давы-дов отослал рукопись "Опыта о партизанах" П. М. Волконскому для представления её импе-ратору, но не получил ответа, что его очень беспокоило. В одном из писем (от 18 мая 1819 года) он жаловался А. А. Закревскому: «Если такое будет поощренье нашей братьи, то мно-гого не узнают! К слову пришло, я уверяю тебя без малейшего хвастовства, что никто ещё не писал об употреблении лёгких войск, как я писал в известном тебе "Опыте"...» Стараясь непременно довести свой труд до императора, Давыдов вновь писал П. М. Волконскому, пы-тался действовать через И. И. Дибича, А. А. За-кревского, И. В. Васильчикова, но, несмотря на все усилия, путешествие рукописи "Опыта" в недрах канцелярии Главного штаба продли-лось более двух лет... П. М. Волконский предпи-сал рассмотреть "Опыт" Военно-учёному ко-митету при Главном штабе. Позже, в начале 1822 года, Комитет обсудил труд Давыдова и вынес заключение, что "книга сия содержит в себе весьма много хорошего и для распро-странения сведений по части малой войны по-лезна. К тому ж сочинитель выдал не систему, на одном умозрении основанную, а написал то, что сам на опыте видел, находясь в числе партизанов, столько отличившихся в незаб-венную для России войну 1812 года". Тем вре-менем, не дождавшись императорского благо-воления, Давыдов начал хлопотать об издании своего труда. "Очень рад, что мне развязали руки, я его отдаю в печать и никому не под-ношу", - с обидой восклицал Давыдов о сочи-нении, которое "хотя не столь полезное, как рассуждение о выпушке на погонах и о цвете темляков, но так же непустое, как об нём вели-кие наши преобразователи думают!"... В конце концов книга появилась в Москве, в типогра-фии С. И. Селивановского, известной своими прекрасными изданиями научной и художе-ственной литературы».

О. В. Аснина установила, что не боявшийся ни сабли, ни пули Давыдов в случае с «Опытом тео-рии партизанского действия» повёл себя крайне осторожно. Выпустив книгу, он отправил несколько экземпляров близким друзьям, дождался их откликов и, узнав, что, по их мне-нию, некоторые его суждения, оценки и характе-ристики чересчур резки, приказал уничтожить весь тираж, внёс в текст необходимые исправле-ния и отпечатал «Опыт» заново. Промежуток между появлениями первого и второго изданий составил около семи месяцев: сохранились три или четыре экземпляра книги с цензурным раз-решением от 4 апреля 1821 года и хорошо извест-ные библиофилам томики «Опыта» с дозволе-нием цензуры от 31 октября того же года.

В середине января 1822 года газета «Русский инвалид» (№ 11) так оповестила своих читате-лей о появлении новой книги прославленного Дениса Давыдова: «Поздравляем соотечествен-ников своих и в особенности военных людей с сею классическою оригинальною россий-ской книгою! До сих пор Денис Васильевич Давыдов был нам известен как сочинитель военных песен, любовных и шуточных стихо-творений, как сметливый предводитель отряда удалых наездников. Теперь является он как тон-кий наблюдатель, постигший дело ратное, открывший в нём много доселе бывшего тай-ным, неопределённым, и как глубокомыслен-ный писатель, изложивший теорию партизан-ского действия если не учёнее и красноречивее славного тактика [Антуана-Анри] Жомини, то, по крайней мере, яснее и короче».

Касаясь роли партизанского движения в Оте-чественной войне, Давыдов писал: «Грозная эпоха 1812 года, ознаменованная столь чрезвы-чайными событиями, причинила в России изменение в главной части военного искус-ства... и партизанская война поступила в состав предначертаний общего действия армий. При вторжении в пределы России и по разобщении наших двух армий Наполеон пошёл прямым путём к Смоленску, стараясь воспрепятство-вать соединению оных. Когда же, невзирая на усилия его, армии наши соединились под Смо-ленском, тогда он следовал за нами до Москвы и по вступлении в неё дозволил князю Куту-зову, почти в глазах своих, совершить спаси-тельный переход к Тарутину. Занятием Тару-тина закрылись южные наши губернии, и сооб-щение неприятеля подверглось случайности пресечения. Тут начинается появление партизанов. Успокоясь на счёт партии, посланной из Бородина к Вязьме для испытания пользы набе-гов, светлейший только при Тарутине разделил на отряды большую часть казацкого войска и по разным направлениям двинул их на путь сообщения неприятеля. Время, проведённое на вещественное и нравственное усиление армии на сей позиции, не было потеряно партиза-нами: около шести недель кряду сообщение французов чрез Можайск, Вязьму и Смоленск преграждаемо было беспрерывными их набе-гами. Никогда с начала войны не было видимо в лагере нашем толикого числа пленных, как в течение сей эпохи. Казалось, что отважность и деятельность партизан умножалась по мере умножения предосторожности в неприятель-ских войсках, почти осаждённых партиями и вооружёнными поселянами. Фигнер рыскал между авангардом неприятеля и главной его армией, простирая кровавые свои поиски до застав столицы. Неутомимый Сеславин разил неприятеля со стороны Фоминского и был единственным известителем о движении фран-цузской армии к Малоярославцу, занятием которого избегала она от всех постигших её впоследствии несчастий. Кудашев наблюдал за движением неприятеля по Тульской дороге, опасной для нас относительно к покушению неприятельских партий на путь продоволь-ствия нашей армии и на Тульский оружейный завод. Он же преграждал путь подвозам пропи-тания в авангард неприятеля и нередко проры-вался до главной квартиры короля Неаполи-танского... Чернышёв, приведя в трепет гнездилище врагов наших - Варшаву, летел наперерез всего неприятельского основания от герцог-ства Варшавского к Полоцку с известием о дви-жении Дунайской армии к берегам Березины. Прочие партизаны истребляли транспорты и отряды неприятеля, наносили ему наичув-ствительнейшие удары, и все вместе, предше-ствуя французской армии и окружая её во время отступления от Москвы до берегов Немана, бились денно и нощно, преграждали пере-правы, заваливали теснины и беспрерывными тревогами похищали отдохновение, столь необходимое войску, изнемождённому голо-дом, стужей и усиленными переходами».

В своей книге Давыдов, основываясь на опыте партизан Отечественной войны, постарался разработать слаженный порядок действий «партий», определил необходимые качества начальников и характер их приказов при наступательных и оборонительных действиях. В заключение он отмечал: «Если тягости нашей армии не умножатся, если превосходный поря-док внутреннего управления линейной её части продолжится, если удвоят строгость, чтобы иррегулярные полки представляли более людей налицо, нежели при кашах и дежурствах, что почти удвоит число оного войска, если образуют из башкирских, кал-мыцких и татарских полков оборонительные партии и устроят внутреннюю оборону пути продовольствия, если, оставя при армии доста-точное число донских, черноморских и ураль-ских полков для содержания аванпостов её, прочие, разделяя на партии, употребят на сооб-щение неприятеля с означением каждому пар-тизану особой дистанции, тогда смею сказать, что на сообщение наше никакие покушения противных партий не могут быть действи-тельны, и мы с помощью многочисленности и подвижности нашей иррегулярной конницы в состоянии будем не только прикрывать тыл и перёд своей собственной армии, но наносить и без генеральных сражений решительнейшие удары неприятелю».

«Опыт теории партизанского действия» обра-тил на себя внимание современников. А. С. Пуш-кин посвятил ему стихотворение:

Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал
И даже ясно понимал
Его искусные доводы;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевёртывал листы
И — признаюсь — роптал на Бога.
Я думал: ветреный певец,
Не сотвори себе кумира,
Перебесилась наконец
Твоя проказливая лира,
И, сердцем охладев навек,
Ты, видно, стал в угоду мира
Благоразумный человек!
О горе, молвил я сквозь слёзы,
Кто дал Давыдову совет
Оставить лавр, оставить розы?
Как мог унизиться до прозы
Венчанный музою поэт,
Презрев и славу прежних лет,
И Бурцовой души угрозы!
И вдруг растрёпанную тень
Я вижу прямо пред собою:
Пьяна, как в самый смерти день,
Столбом усы, виски горою,
Жестокий ментик за спиною
И кивер-чудо набекрень.

Одобрительные отзывы на книгу Давыдов получил от многих участников Отечественной войны. Партизанское движение в России 1812 года вызывало неподдельный интерес в Европе. В частности, Вальтер Скотт во время работы над «Жизнью Бонапарта» обратился к Денису Васильевичу с просьбой: «Я очень хотел бы знать подробности партизанской войны, кото-рая велась с такой отчаянной смелостью и неу-томимой настойчивостью во время москов-ской кампании». В ответ Давыдов послал писа-телю экземпляр «Опыта теории партизанского действия».

Примечательно, что ставший классическим для русской словесности труд Давыдова с годами не потерял своей значимости с теоре-тической точки зрения. Так, в книге «Записки диверсанта», написанной известным партиза-ном Второй мировой войны Ильёй Григорье-вичем Стариновым (1900-2000), даётся высо-кая оценка давыдовскому определению поня-тия «партизанская война»: «Партизанская война состоит ни в весьма дробных, ни в первосте-пенных предприятях, ибо занимается не сожже-нием одного или двух амбаров, не сорванием пикетов и не нанесением прямых ударов глав-ным силам неприятеля. Она объемлет и пере-секает всё протяжение путей от тыла против-ной армии до того пространства земли, кото-рое определено на снабжение её войсками, пропитанием и зарядами. Через это, заграждая течение источника её сил и существования, она подвергает её ударам своей армии обесси-ленною, голодною, обезоруженною и лишён-ною спасительных уз подчинённости. Вот пар-тизанская война в полном смысле слова».

«Это определение, - писал И. Г. Старинов, -остаётся верным... и в современных войнах без применения средств массового поражения».

После низложения Наполеона Давыдову ещё не раз приходилось брать в руки оружие, однако теперь он сражался лишь в составе регулярной армии: в 1827 году участвовал в персидской кам-пании, в 1831-м подавлял польское восстание. После этого, числясь на службе, жил семей-ными заботами. За несколько лет до смерти он попытался подвести итоги прожитому и нари-совать свой портрет: «Кочуя и сражаясь три-дцать лет с людьми, посвятившими себя исклю-чительно военному ремеслу, он в то же время занимает не последнее место в словесности между людьми, посвятившими себя исключи-тельно словесности. Охваченный веком Напо-леона, изрыгавшим всесокрушительными собы-тиями, как Везувий лавою, он пел в пылу их. Мир и спокойствие - и о Давыдове нет слуха, его как бы нет на свете; но повеет войною - и он уже тут, торчит среди битв, как казачья пика. Снова мир - и Давыдов опять в степях своих, опять гражданин, семьянин, пахарь, ловчий, стихотворец, поклонник красоты во всех её отраслях - в юной деве ли, в произведениях художеств, в подвигах ли, военном или граж-данском, в словесности ли - везде слуга её, везде раб её, поэт её. Вот Давыдов!»

1810 Оценить статью:

Болтышев Виктор Николаевич.Давыдов в бою у Салтановки. 1812 г

«Огромна наша мать Россия! Не разрушится ли, не развеется ли, не снесется ли прахом с лица земли все, что ни повстречается, живого и неживого, на широком пути урагана … нашей армии, первою в мире по своей храбрости, дисциплине и устройству?
Еще Россия не подымалась во весь исполинский рост свой, и горе ее неприятелям, если она когда-нибудь подымется!»

Денис Давыдов

Денис Васильевич Давыдов, знаменитый поэт – партизан, родился 16 июля 1784 года в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова, служившего под командованием А. В. Суворова. Самое яркое впечатление детства – встреча с легендарным полководцем, который напророчил мальчику: «Это будет военный человек…». Родители дали сыну прекрасное домашнее образование. При помощи отца он рано приобщился к военному делу, блестяще освоил верховую езду. Но страдал оттого, что был маленького роста, курносый, некрасивый. В 17 лет он уже служил юнкером в Кавалергардском полку, через год получил чин корнета. Офицеры полюбили остроумие, скромность и обаяние личности этого маленького ростом военного. С 1807 года Давыдов был назначен адъютантом князя Багратиона. Вместе с ним принимал участие в сражениях с французами, шведами, турками, показывая себя отчаянно храбрым воином. К началу войны 1812 года он уже подполковник Ахтырского гусарского полка, находившегося в авангарде войск генерала Васильчикова.
Еще за несколько дней до Бородинского сражения, наблюдая, как солдаты разбирают на фортификационные сооружения дом его отца в селе Бородино, где прошло детство, Давыдов высказал мысль о целесообразности партизанских действий в тылу врага. Эту идею он позаимствовал у испанских партизан (гверильясов), которых Наполеон не мог разбить до тех пор, пока они не объединились в регулярную армию. Давыдов подал рапорт Багратиону с просьбой выделить ему людей для создания партизанского отряда. Под свое начало он получил 50 гусар и 80 казаков и первый начал применять партизанские методы в борьбе с врагом.

Именно успехи Давыдова в партизанской борьбе убедили Кутузова, что врага в его глубоком тылу может бить народ, и полководец дал ей более широкое развитие. Выдающийся подвиг Давыдова – бой под селом Ляховым, когда он пленил 2 000 солдат из отряда генерала Ожеро. Успешные действия отряда под командованием Дениса Давыдова привели к освобождению им города Гродно, за что он был произведен в полковники. Известно, что Наполеон люто ненавидел Давыдова и приказал при задержании расстрелять его на месте. Император выделил специальный отряд в 2 000 всадников с 8 обер-офицерами и 1 штаб-офицером для поимки первого партизана. Однако Давыдов со своим тысячным отрядом заманил французов в ловушку и взял в плен со всеми офицерами.

Не менее успешно сражался Давыдов и после перехода русской армии границы, отличаясь практически во всех сражениях, в которых принимал участие. Так, с передовым отрядом он занял город Дрезден и был посажен за это под домашний арест, так как действовал без приказа. Вся Европа слагала легенды об отважном партизане, а жители занятых русскими войсками городов выходили на улицы, чтобы увидеть Давыдова. В 1815 году ему присвоили звание генерал-майора за бой под Парижем, где под Давыдовым были убиты 5 лошадей, но он все же прорвался к французской батарее и изрубил прислугу, решив исход сражения. Пришлось ему воевать и позже – в 1827 году он с успехом сражался с персами, а в 1831 подавлял выступления польских мятежников. В этом же году получил чин генерал-лейтенанта, а через год вышел в условную отставку, числясь на службе до своей смерти в 1839 году.

Д.В. Давыдов. Раскрашенная гравюра М. Дюбурга по оригиналу А. Орловского. 1814 г

Свои военные приключения Давыдов описал в мемуарах «Дневник партизанских поисков 1812 года» и «Военные записки», оставил воспоминания о А. В. Суворове, Н. Н. Раевском, М. Каменском. Но главное его произведение – уникальная книга «Опыт теории партизанского действия», увидевшая свет в 1827 году. Она вошла в военную России как первое исследование теории «малой войны», созданное русским автором на русском материале.
Давыдов первым отметил, что к началу 19 века европейские армии стали многочисленными и сложными по устройству, но уязвимыми в области тыла. А Россия основной государственной оборонительной политикой вполне может сделать партизанскую войну, потому что располагает двумя факторами, дающими преимущество перед европейскими странами. Факторы эти – наличие «истинной» легкой кавалерии – казачества (казаки сочетали воинское искусство Востока и Запада, владея высокими боевыми качествами) и обширность территории, дающую возможность отступать, уклоняясь от ударов противника, как в 1812 году. Для удобства управления партизанскими отрядами Давыдов предлагал разделить их на три разряда. Отряды первого разряда ведут боевые действия в тылу неприятельской армии, отряды второго разряда действуют на коммуникациях противника, третьего разряда – проводят поиски на линиях снабжения вражеских войск. Формируются и «экстренные» партии партизан в качестве оперативного резерва. Основным тактическим действием партизан, отмечал Давыдов, должна стать внезапная атака из засады. Кроме того, важным считал Давыдов и выбор партизанского командира, роль которого в условиях партизанской войны намного ответственнее, чем роль обычного офицера. Книга Давыдова до сих пор востребована заинтересованными читателями.

В личной жизни Давыдову везло так же, как и в военных делах. Он горячо любил свою жену Софью Николаевну, которая родила ему 9 детей. Последние годы жизни поэт-партизан был примерным семьянином, стремящимся отовсюду к жене и детям. Вел обширную переписку, имел огромное количество друзей, был близок с Пушкиным, связан со многими декабристами, которые ценили его политические стихи, но к тайному обществу примкнуть отказался. В истории русской литературы Давыдов – создатель «гусарской лирики», герой которой молодой военный, любящий буйный разгул, любовные приключения, удалую жизнь и в то же время противник насилия над личностью, человек свободомыслящий.

Демаков Евгений Александрович. Поэт,гусар и партизан Денис Давыдов в кругу однополчан

Все знающие этого человека отмечали его неизменную «молодость сердца и нравов», веселый характер, заражающий окружающих, он всегда был душой дружеских встреч.

Денис Васильевич Давыдов остался в памяти русского народа как Герой Отечественной войны, самобытный автор военных записок, талантливый поэт, наслаждавшийся славой и вниманием при жизни и не забытый после смерти. Нельзя не отметить и еще одну заслугу Давыдова перед Россией. Именно по его инициативе прах князя Багратиона был перезахоронен на Бородинском поле. А к столетию Отечественной войны 26 августа 1912 года Ахтырскому гусарскому полку было присвоено имя Дениса Давыдова.

Подготовлено по материалам:
http://www.bratishka.ru/archiv/2008/6/2008_6_13.php
http://www.denisdavydov.org.ru/
http://www.raruss.ru/lifetime-editions/page03/1016-davydov-first.html

«Для нас, русских, партизанская война всегда будет крайне необходима и полезна», – писал Денис Давыдов. Самый знаменитый гусар России пытался убедить современников в том, что именно он разработал методы партизанской войны, впервые применил их комплексно и стал лучшим партизаном Отечественной войны 1812 года. Можно ли этому верить? Какими были боевой путь прославленного поэта и его роль в русском партизанском движении 1812 года?

«Рождён для службы царской»

Денису Давыдову на роду было написано стать военным. Его отец был сподвижником Суворова, Николай Раевский и Алексей Ермолов приходились ему родственниками, а детство он провёл в имении Бородино, рядом с которым в 1812 году разыграется главная битва Отечественной войны. Родившись в 1784 году, Денис Давыдов с детства впитывал воинский дух и готовился стать офицером.

Однако на пути юного Давыдова оказалось немало препятствий, главными из которых были его бедность и вольнодумие. В 1801 году он вступил в ряды престижного Кавалергардского полка, но с трудом мог поддерживать расточительный образ жизни столичного офицера. Помимо этого, начальство невзлюбило молодого корнета за сатирические стихи, в которых юноша высмеивал влиятельных лиц. По этим двум причинам Давыдов не задержался в Петербурге и был переведён с глаз долой в Белорусский гусарский полк, квартировавший в Звенигородке Киевской губернии. С тех пор репутация вольнодумца тянулась за ним до конца жизни.

Денис Давыдов. Художник – Дж. Доу
Источник – dic.academic.ru

Перипетии с переводом на новое место службы помешали молодому офицеру принять участие в Аустерлицкой кампании 1805 года, в которой отличились его бывшие однополчане-кавалергарды. Только в 1807 году ему представился случай понюхать пороху. Благодаря поддержке влиятельных лиц при дворе Давыдов сумел получить место адъютанта при генерал-лейтенанте Петре Багратионе. Во время боевых действий против французов порывистый адъютант стал инициатором нескольких стычек с противником – скорее курьёзных, чем успешных. Настоящей школой партизана для Давыдова стала шведская кампания 1808 года, во время которой он попал в отряд полковника Якова Кульнева – прославленного гусара, которого сам Наполеон называл лучшим русским кавалерийским начальником. У Кульнева Давыдов проходил «курс аванпостной службы»: занимался разведкой, пикетами, разъездами, авангардными сшибками. В лесистой Финляндии и шведам, и русским приходилось действовать малыми отрядами и воевать по-партизански. Осваивая премудрости партизанской войны на практике, Давыдов превращался в опытного кавалерийского начальника.

«Война, которой я был создатель»

Денис Давыдов пытался всех убедить в том, что именно он разработал методы партизанской войны, предложил её использовать и был лучшим партизаном русской армии. Однако все эти утверждения, скорее всего, неверны. Небольшой экскурс в историю партизанской войны поможет лучше понять место Давыдова в теории и практике партизанских действий.

В XVIII–XIX веках под словом «партизаны» понимали профессиональных военных, участвовавших в так называемой «малой войне» – стычках, налётах на обозы, разведке и так далее. Первыми методы «малой войны» начали применять австрийцы и русские. Среди подданных Габсбургов и Романовых было немало людей, привыкших вести войну «не по-европейски». В первом случае речь шла о венграх, румынах, сербах и хорватах, а во втором – о казаках. В ходе Первой Силезской войны 1740–1742 годов прусскому королю Фридриху Великому доставили немало хлопот неуловимые венгерские гусары и хорватские пандуры, хозяйничавшие в его тылах. Великие державы поспешили скопировать эту австрийскую находку. В атмосфере зарождавшейся философии Просвещения с её симпатиями к образу noble savage (благородного дикаря) быть гусаром стало весьма привлекательной участью, и сыны лучших европейских фамилий принялись отращивать усы и наряжаться «варварами». Неслучайно куртки венгерского фасона, пышно расшитые шнурами, мы видим на русских гусарах 1812 года – в том числе, и на Денисе Давыдове.

Венгерские гусары генерала Надасти атакуют прусский лагерь во время битвы при Сооре. Художник – Д. Морье
Источник – britishbattles.com

В 1756 году был издан трактат Филиппа Огюстена Тома де Гранмезона La petite guerre ou traité du service des troupes légères en campagne («Малая война, или трактат о полевой службе лёгких войск») . К сожалению, нам неизвестно, читал ли эту работу Давыдов, но она стала настольной книгой для многих последующих поколений партизан, оформив теоретически партизанский опыт эпохи Фридриха Великого.

Зато точно известно, что трактат Гранмезона в 1780 году был переведён на испанский язык и весьма пригодился жителям Пиренеев, которые в 1808 году столкнулись с нашествием наполеоновских войск. В Испании развернулась народная война против захватчиков, в ходе которой взошла звезда нескольких партизанских командиров, самым известным из которых стал Хуан Мартин Диас, или Эль Эмпесинадо («Неустрашимый»). Русское общество, недовольное вынужденным союзом с Наполеоном, с симпатией и надеждой следило за событиями в Испании.

Хуан Мартин Диас – испанский «коллега» Давыдова. Художник – Ф. Гойя
Источник – ruralduero.com

К началу 1812 года неизбежность нового конфликта с Наполеоном стала очевидной, и Александра I засыпали различными записками с планами войны против «корсиканского чудовища». Историк В. М. Безотосный особо отмечает записку служащего Особой канцелярии Военного министерства подполковника Петра Чуйкевича, в которой тот предлагает в будущей войне против Наполеона «предпринимать и делать совершенно противное тому, чего неприятель желает» . Чуйкевич перечисляет необходимые меры:

«Уклонение от генеральных сражений, партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки и решительность в продолжении войны»

Чуйкевич не исключал, что в войне придётся использовать народ, « который должно воору жить и настроить, как в Гишпании, с помощью Духовенства».

«Я был рождён для рокового 1812 года»

В июне 1812 года Наполеон вторгся в Россию. Подполковник Денис Давыдов начал войну во 2-й армии, которую возглавлял его покровитель князь Багратион. Согласно воспоминаниям поэта, он сам вызвался организовать партизанский отряд. 22 августа 1812 года, накануне Бородинского сражения, состоялось судьбоносное объяснение с Багратионом, в котором Денис Давыдов приводил доводы в пользу своего предложения:

«Неприятель идёт одним путём. Путь сей протяжением своим вышел из меры; транспорты жизненного и боевого продовольствия неприятеля покрывают пространство от Гжати до Смоленска и далее. Между тем обширность части России, лежащей на юге Московского пути, способствует изворотам не только партий, но и целой армии. Что делают толпы казаков при авангарде? Оставя достаточное число их для содержания аванпостов, надо разделить остальное на партии и пустить их в средину каравана, следующего за Наполеоном»

Багратион одобрил этот план и доложил о нём Кутузову. Главнокомандующий отнёсся к затее гусара скептически, но для пробы дал ему небольшой отряд. Современные историки сходятся на том, что Денис Давыдов исказил историю создания партизанских отрядов. В частности, П. П. Грюнберг заметил в мемуарах Давыдова косвенные свидетельства того, что у него были некие устные инструкции от князя Багратиона. Похоже на то, что, скорее, Багратион объяснял задачу Давыдову, а не Давыдов – Багратиону. Между 19 и 22 августа было создано несколько партий, а не одна лишь партия Давыдова. А. И. Попов, исследовавший действия партизанских отрядов в 1812 году, относит первое их появление ещё к июлю. Наконец, отряды Сеславина и Фигнера, двух других известных партизанских командиров, были созданы не по их собственной инициативе, а решением командования. Скорее всего, Давыдов приписал себе инициативу создания партизанских отрядов, которая на самом деле исходила из главного штаба.

Партизаны Дениса Давыдова. Художник – А. Николаев

Яркая фигура поэта-партизана Дениса Давыдова заслонила от нас других партизанских командиров того времени. В дни, когда Давыдов только получал отряд под командование, дерзкий налёт на Витебск совершил барон Фердинанд фон Винценгероде. Капитан Александр Сеславин со своим отрядом первым обнаружил движение Наполеона из Москвы к Малоярославцу, благодаря чему Кутузов раскрыл замысел противника в решающий момент кампании 1812 года. Александр Бенкендорф с летучим отрядом освободил Нидерланды в 1813 году, вызвав антифранцузское восстание. Британский историк Д. Ливен пишет, что в стратегическом отношении важнейшим партизанским рейдом было вторжение отряда Александра Чернышёва на территорию Пруссии в начале 1813 года, которое подтолкнуло прусского короля к переходу на сторону России.

Итак, Денис Давыдов не был ни отцом партизанской войны, ни первым партизаном, ни, скорее всего, самым успешным партизаном Наполеоновской эпохи. Однако этот человек сделал нечто большее для партизанских войн будущего – дал им красивую легенду и теорию, опробованную на практике. Обратимся к последней.

Поэт, гусар и партизан Денис Давыдов в кругу однополчан. Художник – Е. Демаков
Источник – golos-epokhi.ru

«Исполненное поэзии поприще»

«Партизан – это рыба , население – это море, в котором он плавает» , – писал Мао Цзэдун. Денис Давыдов не мог знать этого афоризма, но прекрасно понимал важность народной поддержки. В мемуарах Давыдов красочно описывает свою первую встречу с крестьянами после того, как в конце августа 1812 года его отряд покинул расположение действующей армии. Крестьяне приняли русских гусар за французских и чуть не убили их. «Тогда я на опыте узнал, что в народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней, к её обычаям и одежде», – вспоминал знаменитый партизан.

По воспоминаниям Давыдова, он надел крестьянскую одежду, отпустил бороду, повесил на грудь образ Николая Чудотворца и был принят крестьянами за своего. Действительно ли ему пришлось прибегнуть к такому маскараду? Скептически относящийся к Давыдову П. П. Грюнберг считает, что пылкий поэт-партизан придумал этот эпизод, и указывает на то, что больше никому из русских партизан иконы и армяки не потребовались. Так или иначе, Давыдов сразу же постарался заручиться поддержкой населения, раздавая крестьянам отбитое у французов оружие и веля им убивать «врагов Христовой церкви» . С помощью энергичного уездного предводителя дворянства Семёна Яковлевича Храповицкого Давыдов собрал ополчение, к которому примкнули 22 помещика со своими крестьянами.

Главной мишенью партизанских отрядов Денис Давыдов считал систему снабжения противника. Следовательно, главными действиями партий должны были стать нападения на фуражиров, обозы и склады. Прекрасно понимая, что небольшой отряд не сможет атаковать крупные силы неприятеля или хорошо укреплённую базу снабжения, Давыдов надеялся прервать связь между этой базой и вражеской армией. Чем протяжённее были коммуникации Наполеона, тем проще становилось выполнение этой задачи. К сентябрю 1812 года продовольствие, боеприпасы и пополнения поступали к Наполеону по длинной линии от Вильны через Смоленск к Москве. Когда армия Кутузова совершила Тарутинский манёвр и нависла над этой линией с юга, для отряда Давыдова сложилась почти идеальная ситуация.

Давыдов не принадлежал к числу кабинетных стратегов, которые в то время увлечённо оценивали плюсы и минусы взаимных расположений противоборствующих армий. Он был практиком и хорошо понимал значение морально-нравственной стороны военного дела. Для Давыдова партизанство – грозное психологическое оружие:

«Каких последствий не будем мы свидетелями, когда успехи партий обратят на их сторону всё народонаселение областей, находящихся в тылу неприятельской армии, и ужас, посеянный на её путях сообщения, разгласится в рядах её?»

Поначалу Кутузов дал Давыдову лишь 50 гусар и 80 казаков – с такими силами было непросто «сеять ужас» в тылах неприятеля. Однако партия постепенно росла за счёт пополнений, отбитых пленных и вышеупомянутого ополчения – на пике своей деятельности Давыдов мог поставить под ружье около 2000 человек. Мог, но не хотел. Его отряд должен был быть максимально мобильным, поэтому в партизанских операциях редко участвовало больше полутысячи человек. Остальные (прежде всего, крестьяне) продолжали жить мирной жизнью и помогали партизанам, давая им кров, охраняя пленных и служа проводниками.

Образ жизни партизан был необыкновенен. День обычно начинался в полночь, при свете луны партизаны плотно завтракали, седлали лошадей и около трёх часов ночи выступали в поход. Партия всегда шла вместе, имея небольшой авангард, арьергард и охранение, шедшее со стороны дороги на минимальном расстоянии от основных сил. Шли до наступления сумерек и потом становились на ночлег. Лагерь был организован таким образом, чтобы свести на нет вероятность внезапного нападения – вокруг него выставлялись пикеты, устраивались дальние и ближние разъезды, а в самом лагере всегда находился отряд из двадцати человек в полной боевой готовности. Эту систему Давыдов позаимствовал у своих учителей Багратиона и Кульнева. Багратион говорил: «Неприятель разбить меня может, но сонного не застанет» . Кульнев объяснял своим людям: «Я не сплю, чтобы вы спали» .

Денис Давыдов во главе партизан в окрестностях Ляхова. Художник – А. Теленик
Источник – pro100-mica.livejournal.com

Отряд Давыдова чаще всего нападал из засады. В четырёх-пяти верстах от места засады назначался сборный пункт, куда всадники должны были отступить в случае неудачи (по возможности, врассыпную и окольными путями). Таким образом, партию было трудно уничтожить даже в случае провала операции. На обоз нападала лишь часть отряда – Давыдов был убеждён, что даже если охранение превышает численность атакующих, его всегда можно разбить, правильно выбрав момент и использовав фактор внезапности. Если это удавалось, то добыча доставалась только тем, кто участвовал в атаке. Иногда атаковавших приходилось подкреплять, и в этом случае добыча доставалась уже резерву, а первая волна не получала ничего.

Пепельница Дениса Давыдова, сделанная из копыта коня. Из собрания Государственного Исторического Музея
Источник – vm1.culture.ru

В 1812 году русские партизаны доставили французам немало хлопот. 28 октября объединённые силы Василия Орлова-Денисова, Дениса Давыдова, Александра Сеславина и Александра Фигнера заставили сложить оружие целую дивизию Жан-Пьера Ожеро – это произошло после боя у Ляхова, недалеко от Смоленска. Когда в следующем, 1813 году русская армия вошла на территорию германских государств, между партизанами началось настоящее «соревнование» по освобождению королевств, княжеств и их столиц. В этой вполне серьёзной борьбе за лавры и чины Денис Давыдов получил в качестве приза ключи от Дрездена. Войну поэт-партизан закончил в Париже в чине генерал-майора.

«И лира немеет, и сабля не рубит…»

В 1815 году у русских военных началась новая жизнь и совсем другая служба. Как и многие другие боевые офицеры, Давыдов долго не мог адаптироваться к мирному времени. «Скучное время пришло для нашего брата солдата!» , – пишет он Павлу Киселёву. Своенравный партизан имел сложные отношения как с Александром I, так и со многими влиятельными людьми из царского окружения. Это и предопределило отставку Давыдова в 1823 году. Отойдя от дел, он «раскинул бивак» в имении Верхняя Маза недалеко от Сызрани и окунулся в тихий семейный быт. Лишь в начале царствования Николая I Денис Давыдов ненадолго вернулся в строй, воевал на Кавказе и участвовал в подавлении польского восстания 1830–1831 годов - впрочем, не снискав себе новой славы.

Денис Давыдов. Фрагмент портрета. Художник – В. Лангер
Источник – museumpushkin-lib.ru

Партизанский опыт 1812 года оставался почти невостребованным после Наполеоновских войн. В этом нет ничего удивительного, так как партизанство было средством отчаянным – раздавать гражданскому населению оружие и разжигать в нём ненависть считалось не только непозволительным с точки зрения неписаных правил европейской войны, но и опасным для социальных устоев. Никто не мог ручаться, что крестьянин направит оружие против врага, а не против своего помещика. Образно выражаясь, существовала вполне зримая опасность не удержать в руках «дубину народной войны». В бумагах Дениса Давыдова есть приказы о расстреле крестьян, убивавших дворян и грабивших церкви. Да и сами партизаны не всегда соблюдали законы войны, так как не могли обременять себя пленными.

Существовали и другие трудности. Если на территории «коренной» России Давыдов встречал полное сочувствие населения, то после того, как его отряд переправился через Днепр в районе села Копысь (ныне в Витебской области Беларуси), он вынужден был запросить подкрепление:

«Пока я разбойничал в средине России, я довольствовался прежде 130, а потом 500 человеками; но теперь с 760 человек в неприятельской земле, где всё нам враждебно, я нахожусь слишком слаб и потому прошу ваше превосходительство исходатайствовать мне у его светлости повеление прикомандировать к моему отряду 11-й егерский полк с двумя орудиями оставить при мне впредь до особого повеления, чем меня крайне одолжите»

Воюя под Москвой и Смоленском, партизаны пользовались поддержкой крестьян и легко находили с ними общий язык. В германских землях население также встречало русских радушно, но уже ощущался языковой барьер. Неслучайно, что в этот период на первый план выходят партизаны немецкого происхождения – Бенкендорф, Винценгероде и другие. Во Франции же русские партизаны не встретили ни радушия, ни общности языка, а потому не смогли отметиться значимыми делами. По итогам Наполеоновских войн среди русских военных господствовало убеждение, что партизанская война – это средство лишь для внутреннего употребления. В своих сочинениях Давыдов утверждал обратное, однако не объяснял, каким образом он намеревается вести наступательную партизанскую войну на чужой территории. Как писал о Давыдове в конце XIX века полковник Сергей Гершельман, «нормы, выведенные из наблюдения в Отечественную войну, он возвёл в общую норму».

Проблемой было и то, что партизанская война требовала совсем иной подготовки конницы. Конная партия должна всё время быть в движении, поэтому необходим упор на выносливость конского состава, а не на его силу. Партизаны редко могли рассчитывать на помощь пехоты и артиллерии, а значит, им надо было уметь самим вести огневой бой – как в седле, так и в пешем строю. Всё это не отвечало кавалерийским традициям начала XIX века.

Боевые действия русских на Кавказе и французов в Алжире в 1830–1840-е годы заставили военных крепко задуматься о защите коммуникаций от набегов. На Кавказе формировались усиленные колонны, сопровождавшие ценные грузы (так называемые «оказии»), и горцы не рисковали их атаковать. Похожую систему ввёл в Алжире французский маршал Тома-Робер Бюжо, который подчёркивал превосходство колонн над отдельными постами, не защищающими ничего, кроме земли, на которой они стоят. Казалось, что рецепт надёжной защиты коммуникаций найден, а о партизанах вскоре останутся лишь воспоминания и поэтические строки. Хотя попытки создавать партизанские отряды предпринимались и в царской России, понадобились исключительные обстоятельства Гражданской и Великой Отечественной войн, чтобы русское партизанство возродилось по-настоящему.

Список литературы:

1. Д. Давыдов. Партизанский дневник 1812 года // Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды асимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М., 2007
2. Д. Давыдов. Опыт теории партизанского действия // Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды асимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М., 2007
3. Ф. Гершельман. Партизанская война // Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды асимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М., 2007
4. Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. М., 2004
5. Безотосный В. М. Россия в наполеоновских войнах: 1805–1815 гг. М., 2014
6. Lieven D. Russia Against Napoleon: The Battle for Europe, 1807 to 1814. (2014)
7. Кравчинский Ю. В тылу врага и впереди войска: партизаны, да не те // http://ria.ru/1812_parallels/20121002/764467735.html
8. Грюнберг П. П. Некоторые особенности воспоминаний Д. В. Давыдова «Дневник партизанских действий 1812 года» // Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи. М., 2008
9. Popular Resistance in the French Wars: Patriots, Partisans and Land Pirates. Ed. by Charles J. Esdaile. (Palgrave Macmillan, 2005)
10. Д. Давыдов. О партизанской войне // Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды асимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М., 2007

Введение 3

Характеристика произведений Д. В. Давыдова о партизанской борьбе 5

Стилевые особенности записок Давыдова 8

Интерпретация «малой войны» в записках Давыдова 12

Заключение 23

Список использованной литературы 24

Введение

При начале войны 1812 г. Давыдов состоял подполковником в Ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках ген. Васильчикова. 21 августа 1812 года, в виду деревни Бородино, где он вырос, где уже торопливо разбирали родительский дом на фортификационные укрепления, за пять дней до великого сражения, Денис Васильевич и предложил Багратиону идею партизанского отряда. Из письма Давыдова князю, генералу Багратиону: "Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей... Вы мой единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надеждны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностию, какой бедственное положение любезного нашего отечества требует..."

Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие. Одним из выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе с другими партизанами взял в плен двухтысячный отряд ген. Ожеро; затем под г. Копысь он уничтожил французское кавалерийское депо, рассеял неприятельский отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно.

Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в дружеских кружках. По словам кн. П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душой и пламенем дружеских бесед.

Имя Давыдова как "поэта-партизана" овеяло громкой романтической славой. Он был связан тесной дружбой с Пушкиным, Языковым, Вяземским, Баратынским и другими поэтами, воспевавшими его в своих стихах; немалым успехом пользовались и его собственные лирические и сатирические стихи. Еще в 1821 году он издал "Опыт теории партизанского действия", а уйдя в отставку, "пустился в военные записки", создав ряд очерков о событиях, свидетелем и участником которых являлся. Написанные, по отзыву Пушкина "неподражаемым слогом", эти яркие и живые очерки представляют исключительный исторический и литературный интерес.

Работа опубликована

За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!

Денис Васильевич Давыдов
(1784 —1839)

Имя Дениса Давыдова широко известно даже тем, кто не увлекается военной историей. Партизан и поэт вошел в школьные учебники истории, о нем снят достаточно популярный даже сегодня, через 30 лет после выхода, фильм «Эскадрон гусар летучих», его стихи до сих пор читаются любителями поэзии и звучат в песнях. Этот человек оставил заметный след в истории, и у многих русских людей понятие «настоящий гусар» стразу же ассоциируется с именем Дениса Давыдова.

Денис Васильевич Давыдов родился в Москве 16 (27) июля 1784 года в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова, служившего под командованием знаменитого полководца А. В. Суворова. Семья Давыдовых вела свой род от татарского мурзы Минчака, перебравшегося в Москву в начале XV в. Коренной москвич, Денис, тем не менее, большую часть детства провел на украинской земле, где служил его отец, командовавший полтавским легкоконным полком. По общей традиции мужчин-дворян Денис рано приобщился к военному делу, стал блестящим наездником и фехтовальщиком. Но в это же время у подростка выработался определенный комплекс неполноценности из-за его маленького роста и круглого курносого лица; из-за этого комплекса Денис прослыл забиякой, так как его приводил в бешенство любой насмешливый взгляд в его сторону.
С ранних лет готовившийся к военной карьере, Денис буквально боготворил самого знаменитого полководца того времени - Александра Суворова, с которым он был знаком лично. Денису исполнилось 9 лет, когда Александр Васильевич приехал к Давыдовым в гости. Суворов, оглядев двух сыновей Василия Денисовича, сказал, указывая на шустрого Дениса: «этот удалой, будет военным, я не умру, а он уже три сражения выиграет». Про брата Дениса - Евдокима, полководец сказал, что тот пойдёт по гражданской службе. Эта встреча запомнилась Денису на всю жизнь.
После смерти Екатерины II и восшествии на престол Павла I, который не любил Суворова, благополучию Давыдовых пришёл конец. Проведенная ревизия Полтавского полка, которым командовал отец, обнаружила недостачу в 100 тысяч рублей и Давыдова старшего уволили и по суду обязали выплатить эту сумму, хотя его вина была только в том, что он положился на честность своих интендантов. Пришлось продать имение. Со временем, выбравшись из долгов, отец купил небольшую подмосковную деревню Бородино около Можайска (во время Бородинского сражения деревня вместе с барским домом сгорела). Когда пришел срок, отец решил определить сыновей в соответствии со словами Суворова — Дениса в кавалергарды, а его брата Евдокима - в архив Иностранной коллегии.
Таким образом, в 1801 году 17-летний Денис Давыдов поступил на службу в гвардейский кавалергардский полк, находившийся в Петербурге. Причём, когда Денис явился определяться в полк, дежурный офицер наотрез отказался его принять из-за его маленького роста. Но Денис всё-таки добился, чтобы его приняли. Его за обаяние и остроумие очень быстро полюбили офицеры полка и сделали ему протекцию. Осенью 1801 года он стал эстандарт-юнкером, в сентябре 1802 года Давыдов был произведен в корнеты, а в ноябре 1803 — в поручики. В это же время Денис начал писать стихи и басни, причем в своих баснях он стал очень едко высмеивать первых лиц государства. Но когда юный нахал замахнулся в басне «Голова и Ноги» на самого государя-императора, то тут же последовал перевод Дениса из столичной гвардии в провинциальный армейский гусарский полк, базировавшийся на киевскую губернию. Такой перевод в то время считался серьезным наказанием: подобным образом с кавалергардами поступали только за очень большие провинности - трусость в бою, казнокрадство или шулерство в картах. А вот Давыдова наказали за стихи. Но Денису в гусарах понравилось: лихие пирушки, буйные шутки, показная лихость. Всё это давало молодому поэту тему для новых стихов, и теперь он воспевал в своих «зачашных песнях» гусарскую жизнь, оставив написание басен.

Денис Давыдов - кавалергард

Однако Дениса Давыдова удручало то, что он, грезивший о боевой славе, едва не пропустил первую войну с Наполеоном. Гвардия принимала участие в сражениях с французами, а его гусарский полк нет; в результате молодой кавалерийский офицер, мечтавший о ратных подвигах, был вынужден оставаться в стороне от этих событий. Оставаться в стороне в то время, как его брат Евдоким, бросивший гражданскую службу и поступивший в кавалергарды, успел прославиться под Аустерлицем. В безумной атаке кавалергардов на всю французскую армию в самый критический момент сражения Евдоким был тяжело ранен (получил пять сабельных, одну пулевую и одну штыковую раны), и попал в плен. Наполеон после сражения навестил лазарет, где лежал герой, имел с ним беседу; эту беседу описали все европейские газеты.
Узнавший об этом Денис во что бы то ни стало решил попасть на войну. Причем действовал он совершенно по-гусарски. В ноябре 1806 года Давыдов ночью проник к фельдмаршалу М. Ф. Каменскому, назначенному в это время главнокомандующим русской армии. Каменский, маленький, сухонький старичок в ночном колпаке, чуть не умер от страха, когда перед ним появился Денис и потребовал отправить его на войну. Только всё это оказалось зря, так как Каменский всего неделю командовал армией; он был снят, так как помутился рассудком. Вышел к войску в заячьем тулупе, в платке и заявил: «Братцы, спасайтесь кто как может…». По одной из версий, он спятил после появления перед ним ночью Дениса Давыдова...
Однако известие об отчаянном хулигане-гусаре дошла до Марии Антоновны Нарышкиной, фаворитки государя, и она помогла горячему молодцу. В начале 1807 года Денис Давыдов был назначен адъютантом к генералу П. И. Багратиону. В своё время Давыдов в одном из стихов вышутил длинный нос Багратиона и поэтому немножко побаивался первой встречи с лихим генералом. Багратион, завидев Дениса, сказал присутствующим офицерам: «вот тот, кто потешался над моим носом». На что Давыдов, не растерявшись, ответил, что писал о его носе только из зависти, так как у самого его практически нет. Шутка Багратиону понравилась. И он часто, когда ему докладывали, что неприятель «на носу», переспрашивал: «На чьём носу? Если на моём, то можно ещё отобедать, а если на Денисовом, то - по коням!».
Уже с 24 января 1807 года Денис Давыдов участвовал в боях с французами. В сражении при Прейсиш-Эйлау он находился при Багратионе, который появлялся со своим адъютантом на самых опасных и ответственных участках. Именно там Денису впервые пришлось узнать, что война - это не соревнование в лихости, а тяжелое и страшное дело. В тот день Давыдову пришлось участвовать в страшной рубке с превосходящими силами противника, из которой молодой человек вышел с седой прядью в волосах. За этот бой Денис получил орден Святого Владимира IV степени, бурку от Багратиона и трофейную лошадь. В этой и других битвах Давыдов отличился исключительной храбростью, за что был награжден не только орденами, но и очень почетной наградой - золотой саблей с надписью «За храбрость».
В самом конце кампании Давыдову довелось увидеть Наполеона. Тогда в Тильзите заключался мир между французским и русским императорами, и многие его не одобряли. Горячий Багратион, чтобы «не наломать дров», сказался больным и послал вместо себя Давыдова. Давыдов же очень обрадовался, увидев, что Наполеон еще ниже ростом, чем он сам.
Затем Денис Давыдов участвовал в русско-шведской войне. Зимой 1808 г. Он состоял в русской армии, действовавшей в Финляндии; прошёл вместе со знаменитым гусарским генералом Кульневым до Улеаборга, занял с казаками остров Карлоэ и, вернувшись к авангарду, прошел по льду Ботнического залива. В 1809 г., вновь состоя при князе Багратионе, командовавшем войсками в Молдавии, Давыдов участвовал в различных боевых операциях против турок, а затем, когда Багратион был сменен графом Каменским, поступил в авангард молдавской армии под начальство Кульнева.
К моменту начала Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов числился подполковником в Ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках генерала Васильчикова. Вместе с войсками отступал до Бородино, где 21 августа 1812 года, за пять дней до великого сражения, Денис Васильевич и предложил Багратиону идею партизанского отряда. Эту идею он позаимствовал у гверильясов (испанских партизан), с которыми Наполеон не мог никак справиться; кроме того, как мне кажется (хотя об этом нигде не говорят), Давыдов не мог не знать о формировании самого первого русского партизанского отряда под Смоленском, которым командовал генерал Винценгероде. Логика партизанской войны, предложенная Давыдовым, была проста: ни одна армия мира не способна победить, не имея регулярного снабжения продовольствием, оружием, обмундированием и боеприпасами. И если отбирать у французов обозы, фураж и ломать мосты, то это создаст Наполеону большие проблемы.
Багратион дал "добро" на партизанскую деятельность, однако ввиду подготовки к большому сражению Давыдову не выделили больших сил: вместо полка гусар и полка казаков, о которых просил Денис Васильевич, ему выделили всего 50 гусар и 80 казаков. Впоследствии выяснилось, что эта скупость командования пошла партизанам на пользу: такие небольшие силы было легче прокормить и проще спрятать от превосходящих войск врага; малый отряд был более мобильным и подвижным, чем крупное подразделение.

Став партизаном, Денис Давыдов отпустил бороду, чтобы крестьяне не принимали его за француза

Партизанская жизнь началась с неприятного открытия: в первую же ночь отряд Давыдова попал в засаду, устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. Для Давыдова стало неожиданностью, что крестьяне плохо разбирались в деталях военной формы, которая у французов и русских была похожей, тем более, что русские офицеры разговаривали, как правило, по-французски. После этого случая Давыдов, чтобы крестьяне считали его своим, надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. Правда, он впоследствии сменил костюм: на портрете кисти А. Орловского, написанном в 1814 г., Давыдов одет по кавказской моде -в чекмень и кавказскую шапку, вооружен партизан черкесской шашкой, каких у французов не было. Видимо, он это сделал, чтобы показать крестьянам, что он им не ровня, а все-таки - барин...

портрет кисти А. Орловского (1814 г.), Давыдов одет по-кавказски

Малая численность отряда Давыдова не помешала ему одерживать крупные победы. Так, в одной из вылазок, он со своими 50 гусарами и 80 казаками умудрился взять в плен 370 французов, отбив при этом 200 русских пленных, фуру с патронами и девять фур с провиантом. Правда, его отряд не долго оставался малочисленным - он постоянно разрастался за счёт присоединяющихся крестьян и освобождённых пленных. Быстрые успехи партизан Давыдова убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и полководец не замедлил дать ей более широкое развитие, постоянно присылая паартизанам подкрепления. Второй раз Давыдов видел Наполеона, когда он со своими партизанами находился в лесу в засаде, и мимо него проехал дормез с Наполеоном. Но у Давыдова в тот момент было слишком мало сил, чтобы напасть на охрану императора. Наполеон люто ненавидел Давыдова за постоянное нарушение им снабжения французской армии и приказал при аресте расстрелять Дениса на месте. Ради его поимки он даже выделил отряд в две тысячи всадников при восьми обер-офицерах и одном штаб-офицере. Давыдов, у которого было в два раза меньше людей, сумел загнать отряд в ловушку и взять в плен вместе со всеми офицерами.

Нападение партизан Давыдова на французский отряд

Одним из наиболее выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе с другими партизанскими отрядами взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро; затем под городом Копысь Давыдов уничтожил французское кавалерийское депо, под Белыничами рассеял очередной неприятельский отряд, а затем, продолжая поиски до Немана, занял Гродно.
С изгнанием французов из России партизанская война была закончена, и Давыдов был прикомандирован к корпусу генерала Винцингероде, с которым участвовал в сражениях против Наполеона в Саксонии. В 1814 году Давыдов, командуя своим Ахтырским гусарским полком, находился при прусской армии Блюхера, участвовал с нею во всех крупных делах и особенно отличился в сражении при Ла-Ротьере. Вновь Денис Васильевич прославился на поле боя под Парижем. В том бою под ним было убито пять лошадей, но он вместе со своими людьми всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее, изрубил прислугу и захватил орудия, решив тем самым исход сражения. За этот подвиг Давыдову присвоили чин генерал-майора.

Ахтырские гусары Дениса Давыдова в атаке

После окончания войны у Дениса Давыдова начались неприятности. Вначале его отправили командовать драгунской бригадой, которая стояла под Киевом. Как всякий гусар, Денис был горячим патриотом легкой кавалерии, и более тяжелых драгун презирал. Соответственно, это назначение бывший партизан посчитал обидой. Затем Денису Васильевичу сообщили, что чин генерал-майора ему присвоен по ошибке, и он всего лишь полковник. И в довершение всего, полковника Давыдова перевели служить в Орловскую губернию командиром конно-егерской бригады. Это стало последней каплей, так как он должен был лишиться своей гордости - гусарских усов (егерям усы не полагались). И тогда разъяренный гусар написал письмо императору, что выполнить приказ не может из-за усов. Денис Васильевич ждал отставки и опалы, однако царь, когда ему докладывали о письме Давыдова, случайно оказался в хорошем расположении духа: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». И назначил Дениса Васильевича в гусарский полк - с возвращением чина генерал-майора!
В 1815 году Давыдов был начальника штаба сначала в 7-м, а потом в 3-м корпусе, одновременно занимаясь литературной деятельностью. Еще дважды ему довелось поучаствовать в войнах: в 1827 году в боях против персов, а в 1831 году — против польских мятежников. В последней войне Давыдов взял город Владимир-Волынский, за что получил орден Анны I-й степени.
В 1819 г Денис Васильевич, наконец-то, женился (за предыдущую жизнь он пережил целый ряд любовных романов, но все они закончились весьма печально). Женился Давыдов на Софье Чирковой, дочери покойного генерала, уже выходившей из принятого тогда возраста невесты (ей было уже 24 года, Давыдову же исполнилось 35 лет). Семья и появившиеся дети (всего в браке Дениса и Софьи родилось девять детей) изменили характер бывшего партизана, теперь для него семейные дела были важнее службы и военных приключений.

Генерал-лейтенант Давыдов в последние годы жизни

Чтобы находиться дома, возле жены, Давыдов то и дело сказывался больным и уходил в многомесячные отпуска. После польской же компании, когда ему было 47 лет он и вовсе подал в отставку. Отставки, правда, ему не дали, но и службой больше не утруждали; фактически, в этот период вся его служба ограничивалась ношением генерал-лейтенантского мундира.
Последние годы жизни Д. В. Давыдов провел в усадьбе Верхняя Маза, принадлежавшей жене поэта, Софье Николаевне Чирковой. Здесь он продолжал заниматься творчеством, вел обширную переписку с М. Н. Загоскиным, А.С. Пушкиным, В. А. Жуковским, другими писателями и издателями. Выписывал книги из-за границы, охотился, писал военно-исторические записки, занимался воспитанием детей и домашним хозяйством. В общем жил в своё удовольствие. Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в дружеских кругах. По словам князя П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душой дружеских бесед.

Денис Васильевич скончался 22 апреля (4 мая) 1839 года, в неполные 55 лет. Причем, его можно было спасти, если бы послали за врачом сразу, как с ним случился удар. Однако отличавшаяся бережливостью супруга не захотела вечером в ливень отправлять в дорогу лошадь, опасаясь, что она переломает ноги. Считала, что с Денисом Васильевичем «обойдется, до утра потерпит»; а вот не дотерпел…
Умер Давыдов в своей усадьбе Верхняя Маза, но затем прах его был перевезен в Москву и погребен на кладбище Новодевичьего монастыря. Жена, Софья Николаевна пережила Дениса Васильевича более чем на 40 лет. Давыдов, Денис Васильевич. Опыт теории партизанского действияДенис Давыдов в бою. Открытка 19 века